Развёрнутая метафора. Метафора в литературе - это скрытое сравнение

Употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит сравнение неназванного предмета или явления с каким-либо другим на основании их общего признака. Термин принадлежит Аристотелю и связан с его пониманием искусства как подражания жизни . Метафора Аристотеля, в сущности, почти неотличима от гиперболы (преувеличения), от синекдохи , от простого сравнения или олицетворения и уподобления. Во всех случаях присутствует перенесение смысла с одного слова на другое.

Косвенное сообщение в виде истории или образного выражения, использующего сравнение.
Оборот речи, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основе какой-то аналогии , сходства, сравнения.

В метафоре можно выделить 4 «элемента»:

Категория или контекст ,
Объект внутри конкретной категории,
Процесс, каким этот объект осуществляет функцию,
Приложения этого процесса к реальным ситуациям, или пересечения с ними.

Отличительной чертой метафоры является её постоянное участие в развитии языка, речи и культуры в целом. Это связано с формированием метафоры под воздействием современных источников знаний и информации, использованием метафоры в определении объектов технических достижений человечества.

Виды

В современной теории метафоры принято различать диафору (резкую, контрастную метафору) и эпифору (привычную, стертую метафору)

Резкая метафора представляет собой метафору, сводящую далеко стоящие друг от друга понятия. Модель: начинка высказывания.
Стёртая метафора есть общепринятая метафора, фигуральный характер которой уже не ощущается. Модель: ножка стула.
Метафора-формула близка к стёртой метафоре, но отличается от неё ещё большей стереотипностью и иногда невозможностью преобразования в нефигуральную конструкцию. Модель: червь сомнения.
Развёрнутая метафора - это метафора, последовательно осуществляемая на протяжении большого фрагмента сообщения или всего сообщения в целом. Модель: Книжный голод не проходит: продукты с книжного рынка всё чаще оказываются несвежими - их приходится выбрасывать, даже не попробовав.
Реализованная метафора предполагает оперирование метафорическим выражением без учёта его фигурального характера, то есть так, как если бы метафора имела прямое значение. Результат реализации метафоры часто бывает комическим. Модель: Я вышел из себя и вошёл в автобус.

Теории

Среди других тропов метафора занимает центральное место, так как позволяет создать ёмкие образы, основанные на ярких, неожиданных ассоциациях. В основу метафор может быть положено сходство самых различных признаков предметов: цвета, формы, объёма, назначения, положения и т. д.

Согласно классификации, предложенной Н. Д. Арутюновой , метафоры разделяются на

номинативные, состоящие в замене одного дескриптивного значения другим и служащие источником омонимии;
образные метафоры, служащие развитию фигуральных значений и синонимических средств языка;
когнитивные метафоры, возникающие в результате сдвига в сочетаемости предикатных слов (переноса значения) и создающие полисемию;
генерализирующие метафоры (как конечный результат когнитивной метафоры), стирающие в лексическом значении слова границы между логическими порядками и стимулирующие возникновение логической полисемии.

Подробнее рассмотрим метафоры, способствующие созданию образов, или образные.

В широком смысле термин «образ» означает отражение в сознании внешнего мира. В художественном произведении образы - это воплощение мышления автора, его уникальное видение и яркое изображение картины мира. Создание яркого образа основано на использовании сходства между двумя далекими друг от друга предметами, практически на своеобразном контрасте. Чтобы сопоставление предметов или явлений было неожиданным, они должны быть достаточно непохожими друг на друга, и иногда сходство может быть совсем незначительным, незаметным, давая пищу для размышлений, а может отсутствовать вовсе.

Границы и структура образа могут быть практически любыми: образ может передаваться словом, словосочетанием, предложением, сверхфразовым единством, может занимать целую главу или охватывать композицию целого романа.

Однако существуют и другие взгляды на классификацию метафор. К примеру, Дж. Лакофф и М. Джонсон выделяют два типа метафор, рассматриваемых относительно времени и пространства: онтологические, то есть метафоры, позволяющие видеть события, действия, эмоции, идеи и т. д. как некую субстанцию (the mind is an entity, the mind is a fragile thing ), и ориентированные, или ориентационные, то есть метафоры, не определяющие один концепт в терминах другого, но организующие всю систему концептов в отношении друг к другу (happy is up, sad is down; conscious is up, unconscious is down ).

Джордж Лакофф в своей работе «The Contemporary Theory of Metaphor» говорит о способах создания метафоры и о составе данного средства художественной выразительности. Метафора, по теории Лакоффа, является прозаическим или поэтическим выражением, где слово (или несколько слов), являющееся концептом, используется в непрямом значении, чтобы выразить концепт, подобный данному. Лакофф пишет, что в прозаической или поэтической речи метафора лежит вне языка, в мысли, в воображении, ссылаясь на Майкла Редди , его работу «The Conduit Metaphor», в которой Редди подмечает, что метафора лежит в самом языке, в повседневной речи, а не только в поэзии или прозе. Также Редди утверждает, что «говорящий помещает идеи (объекты) в слова и отправляет их слушающему, который извлекает идеи/объекты из слов». Эта идея находит отражение и в исследовании Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живём». Метафорические понятия системны, «метафора не ограничивается одной лишь сферой языка, то есть сферой слов: сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. Метафоры как языковые выражения становятся возможны именно потому, что существуют метафоры в понятийной системе человека».

Метафора часто рассматривается как один из способов точного отражения действительности в художественном плане. Однако И. Р. Гальперин говорит, что «это понятие точности весьма относительно. Именно метафора, создающая конкретный образ абстрактного понятия, даёт возможность разного толкования реальных сообщений».

Как только метафора была осознана, вычленена из ряда других языковых явлений и описана, сразу возник вопрос о её двоякой сущности: быть средством языка и поэтической фигурой. Первым, кто противопоставил поэтической метафоре языковую, был Ш. Балли , который показал всеобщую метафоричность языка.

Без метафор художественную литературу (как классическую, так и современную) представить было бы сложно. Именно метафоры можно отнести к центральным тропам, используемым в композиции. Подобные риторические конструкции дают возможность сделать любое повествование реалистичным, передать определенную эмоциональную гамму читателю.

Многократные психологические исследования подтвердили, что именно метафорические образы сильнее всего отпечатываются в Именно при помощи такого читатель может воссоздать в мыслях картину прочитанного.

Настоящей «королевой бала» является развернутая метафора. Она дает возможность передать одновременно целый набор образов, а через них - некую мысль или идею. Развернутая метафора последовательно осуществляется на протяжении большого фрагмента текста. Нередко литераторы используют данный прием для словесных игр, например, используя метафорическое значение слова или выражения по соседству с прямым для получения комического эффекта.

В отличие от других троп, позволяющих сделать литературную речь выразительнее, метафора может существовать как отдельное явление, когда она становится эстетической самоцелью автора. В этот момент суть высказывания теряет свое решающее значение, на первый план выходит то неожиданное значение, новый смысл, который оно приобретает за счет использования метафорического образа.

Само значение слова «метафора» уходит корнями во времена Древней Греции. Переводится это слово как «переносное значение», что вполне объясняет саму суть тропа. К слову сказать, античная литература была более богата эпитетами, нежели метафорами. Тем не менее, в творчестве Пиндара, Эсхила, Гомера и многих других выдающихся фигур мира литературы того времени данные приемы используются весьма активно. Примечательно то, что некоторые произведения (в частности, речь идет о мифологии древних греков) можно смело назвать олицетворением того, как может выглядеть развернутая метафора. Ведь абсолютно каждый образ, вне зависимости от того, шла ли речь о каком-либо из божеств или их действиях, нес в себе некий подтекст, аналогию с жизнью простых смертных.

Никакой другой прием не может настолько живо передать читателю картину, представшую глазам или воображению автора, как развернутая метафора. Примеры ее использования можно отыскать как в классической античной литературе, так и в более поздней. Не упустили из вида данный прием и наши соотечественники. К примеру, развернутая метафора стала одной из главных отличительных черт творчества Сергея Есенина («Погаснет день, мелькнув пятою златою...», «У плетня заросшая крапива обрядилась ярким перламутром…», и т.п.). Настоящим мастером метафор был небезызвестный Оскар Уайльд.

Истинные мастера слова нередко комбинируют в своих творениях развернутую и индивидуально-авторскую метафору. Именно это способно придать любому произведению, стихотворному либо прозаическому, уникальный колорит и атмосферу.

Метафора – является очень многогранным и богатым тропом, в котором заложен неисчерпаемый творческий потенциал. По количеству единиц-носителей метафорического образа В.П. Москвин различает простую и развернутую метафоры. В простой метафоре план выражения представлен одной единицей, в развернутой же носителем образа является группа ассоциативно связанных единиц [Москвин: 136]. В данной статье мы рассмотрим употребление простых и развернутых метафор в русскоязычных и англоязычных художественных текстах на материале произведений Ю.К. Олеши «Зависть» и П. Акройда «Процесс Элизабет Кри».

Олеша в повести «Зависть» активно прибегает к использованию простых метафор:

«Он поворачивает выключатель, овал освещается изнутри и становится прекрасным, цвета опала, яйцом.

Мысленным взором я вижу это яйцо, висящее в темноте коридора».

Простая метафора основана на сходстве формы и внешнего вида лампы и яйца. По частеречной принадлежности ее можно охарактеризовать как субстантивную или именную [Петрова: 20].

«Он взял флакон; щебетнула стеклянная пробка».

Звук открытия флакона напоминает щебет птиц – простая глагольная (вербальная) метафора на основе сходства синестезии (звука).

Еще одна метафора на основе сходства синестезии (цвета): «Розовейшее, тишайшее утро. Весна в разгаре». Утру («Начало дня, первые часы дня») [Ушаков] приписывается типичная для русской лингвокультуры характеристика – цветовая. Розовый цвет традиционно ассоциируется с нежностью, романтичностью, утро же, как начало, зарождение дня, вполне соответствует этому описанию. Также весьма символично, что указанное время года (разгар весны) тоже является в представлении читателя временем пробуждения после зимы, начала жизни. Данная простая метафора является адъективной по частеречной принадлежности.

В романе «Процесс Элизабет Кри» подавляющее количество метафор являются простыми по своей структуре:

So he had eagerly immersed himself in accounts of computing machines, differential numbers and modern calculus theory. И он рьяно погрузился в проблемы счетных машин и современного математического анализа.

Глагол to immerse (погружаться) метафорически использован в переносном значении «полностью увлечься чем-нибудь/увлечь кого-либо» . Данная вербальная метафора - узуального характера, имеет нейтральную эмоциональную окрашенность.

Еще один пример англоязычной простой метафоры:

It was a public saloon off Wick Street, and looked to be a den of the vilest sort filled with the refuse of London.

«Плечико» оказалось кабаком наихудшего сорта чуть в стороне от Уик-стрит, набитым всевозможными людскими отбросами Лондона.

С помощью простой метафоры, выраженной словосочетанием the refuse of London (отбросы Лондона), автор дает красочный образ посетителей описываемого заведения. Лексема refuse (отбросы) имеет значение «ненужный, негодный остаток чего-либо, мусор» , таким образом, отождествляя людей с мусором, автор наделяет метафору ярко выраженной отрицательной эмотивностью.

Перейдем к рассмотрению развернутых метафор.

Один из главных персонажей повести «Зависть» рассуждает о славе и способах ее достижения, и его размышления обретают образность по мере того, как существительное «слава» трансформируется в словосочетание «дорога славы» - Пожалуйста, сделай только что-нибудь замечательное, и тебя подхватят под руки, поведут на дорогу славы... Далее метафора разворачивается за счет введения новых компонентов: В нашей стране дороги славы заграждены шлагбаумами... Шлагбаумами на дорогах славы Олеша метафорически именует всяческие препоны, препятствия на пути к желаемому успеху. Одаренный человек либо должен потускнеть, либо решиться на то, чтобы с большим скандалом поднять шлагбаум – метафорическое словосочетание поднять шлагбаум означает разрешить все трудности, мешающие человеку прославиться, что едва ли возможно, поскольку это сопряжено с «большим скандалом», в противном же случае человек тускнеет, т.е. теряет свою одаренность. Данная развернутая метафора состоит из ряда взаимосвязанных и взаимодополняющих друг друга простых метафор, выраженных отдельными словами или словосочетаниями (дороги славы, шлагбаумы, потускнеть и т.д.). Она разворачивается на пространстве сверхфразового единства, и в дальнейшем Олеша еще не раз прибегает к ней, используя метафорическое значение лексемы «слава» в различных словосочетаниях.

Идет дождь. Дождь ходит по Цветному бульвару, шастает по цирку, сворачивает на бульвары направо и достигнув вершины Петровского, внезапно слепнет и теряет уверенность.

В качестве ядра здесь выступает стертая метафора, которую автор оживляет за счет контекста – перешедшее в разряд фразеологических единиц словосочетание дождь идет осложняется метафорами- спутниками: ходит, шастает, сворачивает, слепнет, а также идиомой теряет уверенность. Глагол шастать стилистически маркирован как жаргонизм, просторечие, единица разговорной лексики, чем обусловлена высокая образность и эмотивность метафоры. Неодушевленному объекту приписываются свойства одушевленного, таким образом, перед нами развернутая метафора-олицетворение.

В романе П. Акройда «Процесс Элизабет Кри» четко прослеживается композиционная метафора, которая реализуется на уровне композиции всего текста романа. Автор проводит параллели между преступным миром и миром искусства, отождествляя явления одного мира явлениям другого.

«It was the hour to show my hand, as yet, I was a mere tyro, a beginner, an understudy who could not appear on the great stage without rehearsal»

Подходящее время, чтобы показать себя; но я пока что был учеником, подмастерьем, начинающим и не мог выйти на большую сцену без репетиции.

Преступление уподобляется театральному представлению – исходная метафора to appear on the great stage/выйти на большую сцену означает совершить убийство известного высокопоставленного человека. Далее следуют компоненты исходной метафоры: репетиция (rehearsal) – это лишение мелкого и незначительного для общества человека жизни, а учеником, подмастерьем и начинающим (a mere tyro, a beginner, an understudy) метафорически назван человек, еще не совершавший убийство и готовящийся сделать это. Один из компонентов развернутой метафоры представлен фразеологической единицей: to show my hand/показать себя.

The destroyer of the Marr family was a ‘solitary artist, who rested in the centre of London, self-supported by his own conscious grandeur’, an artist who used London as the ‘studio’ to display his works.

Погубитель семьи Марров был «одинокий художник, свивший гнездо в сердце Лондона и черпающий силу в своем собственном осознанном величии», - художник, сделавший Лондон одновременно мастерской и галереей для демонстрации своих шедевров.

Ядро метафоры – artist/художник использовано дважды, спутники ядра: the ‘studio’ to display his works/мастерская и галерея для демонстрации шедевров – цепочка взаимосвязанных простых метафор, усиливающих мотивированность образа. Метафора имеет ярко выраженную отрицательную оценочность.

В переводе Л. Мотылева данная метафора дополняется еще несколькими простыми метафорами (свивший гнездо, сердце Лондона, черпающий силу), однако мы не будем рассматривать их в контексте нашей статьи, так как они стали тропами по усмотрению переводчика, в оригинале таковыми не являясь.

Таким образом, проанализировав структурную составляющую метафорического рисунка двух произведений, можно сделать выводы о том, что в повести Ю.К. Олеши «Зависть» в количественном отношении развернутые метафоры превалируют над простыми с небольшим преимуществом, в романе П. Акройда «Процесс Элизабет Кри», как уже было сказано выше, выявлено доминирование простой метафоры над развернутой. Образ развернутой метафоры представляет собой сложное семантическое образование – развернутое словосочетание, предложение или более крупную единицу речи. Различия в структуре определяют различия в семантике и стилистике – развернутые метафоры в большинстве своем являются индивидуально-авторскими, поэтому имеют большую изобразительно-выразительную силу нежели простые метафоры, которые зачастую являются узуальными. В тексте романа П. Акройда прослеживается композиционная (сюжетная) метафора, которую можно условно назвать театральной или метафорой игры.

Список литературы

1. Москвин В.П. Русская метафора: Очерк семиотической теории // ЛЕНАНД, 2006.

2. Петрова Е.Г. Языковая природа стилистического приема «развернутая метафора» и его роль в создании целостности художественного текста (на материале англо-американской художественной прозы): Дис. … канд. филол. наук. – М.: МГПИИЯ им. М. Тореза. – М., 1982.

3. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д.Н. Ушакова.

4. Ackroyd P. Dan Leno and the Limehouse Golem / Simclair-Stevenson.

5. Акройд П. Процесс Элизабет Кри / Перевод Л. Мотылева / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.e-reading.club/book.php?book=126905

6. Олеша Ю.К. Зависть / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http:www.litra.ru/fullwork/get/woid/00518401232115490729/

7. Oxford Advanced Learner’s Dictionary / [Электронный ресурс]. – Режим доступа.

Пищаев Евгений

Исследовательская работа, раскрывающая суть развёрнутой метафоры как средства воплощения "субъективного образа объективного мира" на примере лингвистического анализа стихотворения О. Э. Мандельштама "Раковина".

Скачать:

Предварительный просмотр:

Метафора как средство создания «картины мира», как средство воплощения «субъективного образа объективного мира»

В качестве одного из аспектов проблемы взаимодействия языка и психологии его личностного восприятия и применения можно рассматривать метафору как особый способ создания языковой картины мира, возникающий в результате познавательного манипулирования уже имеющимися в языке значениями с целью создания новых смыслов.

Метафора является одним из наиболее продуктивных способов смыслопроизводства на всех уровнях языковой структуры – на лексическом, синтаксическом, морфемном. Она представляет собой такой способ мышления о мире, который использует уже добытые знания. Нередко метафору представляют как модель выводного знания: из некоторого ещё не чётко «додуманного» понятия формируется новое за счёт использования прямого значения выражения и соответствующих ему ассоциаций.

Метафоризация – это всегда номинативная деятельность. Модель метафорического процесса состоит из сущностей и взаимодействия между ними. Метафорический процесс можно рассматривать как деятельность языковой личности, соизмеряющей себя и мир в диапазоне «индивидуальной картины мира».

Метафоризация - всегда процесс субъективный. Он зависит от воображения, опыта языковой личности, индивидуального знания о мире, зафиксированного в значениях слов и их ассоциативных комплексах в соответствии с психологическим складом ума и личной заинтересованностью.

Через метафорическое значение слов и словосочетаний писатель передаёт неповторимость предметов, проявляя при этом глубину и характер собственного ассоциативно-образного мышления, видения мира, меру таланта. Аристотель говорил: «Важнее всего быть искусным в метафорах. Только этого нельзя перенять у другого – это признак таланта».

Именно в процессе метафоризации усиливается роль человеческого фактора в познании и использовании языка как динамического инструмента познания и общения. Метафора позволяет открыть для себя и других свой внутренний мир, собственное субъективное восприятие окружающего. Как создание своих метафор, так и постижение метафорических образов других позволяет глубже понять окружающий мир, взглянуть на него другими глазами, открыть для себя своё собственное мировосприятие.

Метафоричность поэтической речи не ограничивается такими структурами, как отдельное слово, словосочетание, фраза или предложение. Порой тема метафоры разворачивается на протяжении всего произведения, проявляясь постепенно в образах и точках подобия целого ряда метафор и сравнений.

В зависимости от количества слов-носителей образа различают метафору простую , в которой всего одно слово является носителем метафорического образа (например, золото заката, море цветов и др.), и метафору развёрнутую , в которой носителями одного метафорического образа является целая группа ассоциативно (например, тематически) связанных слов.

Развёрнутая метафора – принадлежность художественной речи. Она может быть представлена практически неограниченным числом компонентов.

Развёртывание метафоры – это стилистический приём, основанный на усложнении метафоры за счёт увеличения количества слов-носителей метафорического образа.

Читая О. Мандельштама (ранние стихотворения, такие, как «Silentium» (1910 г.), «Раковина» (1911 г.), а также творения более зрелого мастера, к примеру, «Я слово позабыл, что я хотел сказать» (1920 г.) или «Сёстры – тяжесть и нежность…» (1920г.), я нашёл в них нечто общее. То, что выдаёт и в молодом, и в зрелом Мандельштаме своеобразного, поистине неповторимого поэта. Я имею в виду глубокую, многогранную метафоричность его творчества.

Метафора для Мандельштама не просто троп, это способ создания своеобразной картины мира, способ восприятия окружающей действительности, возможность воплотить различные жизненные явления. Мог меняться поэт, его пристрастия, темы творчества, но своеобразное видение мира, преломляющее действительность сквозь призму метафоричности, сохраняло в нём цельную, неповторимую личность.

Мне хотелось понять этот сложный мир, попытаться открыть в нём свои закономерности, понять тайну рождения метафорического образа на основе языкового значения. Что и помог мне сделать лингвистический анализ стихотворения-метафоры «Раковина».

О. Мандельштам.

Раковина.

Быть может, я тебе не нужен,

Ночь; из пучины мировой,

Как раковина без жемчужин,

Я выброшен на берег твой.

Ты равнодушно волны пенишь

И несговорчиво поёшь,

Но ты полюбишь, ты оценишь

Ненужной раковины ложь.

Ты на песок с ней рядом ляжешь,

Оденешь ризою своей,

Ты неразрывно с нею свяжешь

Огромный колокол зыбей.

И хрупкой раковины стены,

Как нежилого сердца дом,

Наполнишь шёпотами пены,

Туманом, ветром и дождём.

1911 г.

Анализ стихотворения-метафоры О. Мандельштама «Раковина»

Красочность, предметность, конкретность деталей свойственны ранним произведениям О. Мандельштама, вошедшим в первую книгу поэта «Камень». Одним из шедевров сборника является стихотворение «Раковина», в котором, как в зеркале, отразились и «космическая» философия поэта (его мечта установить связь между Вселенной и Человеком), и стремление понять, что значит человек, и, наконец, подлинно общечеловеческие представления Мандельштама о нравственности и красоте.

Стихотворение довольно сложное для восприятия. При первом прочтении удаётся уловить только его эмоциональный настрой и лишь отдалённые намёки на понимание смысла. Сознание выхватывает ключевые слова, несущие основную смысловую нагрузку в произведении. Рассматривая языковые значения этих слов, разбирая их взаимосвязи с другими словами, пытаешься найти хоть какую-нибудь «зацепку», которая позволила бы приблизиться к личностному значению слова. Ведь здесь одно слово «намекает» на значение второго, одно тянет за собой другое.

Мандельштам принадлежит к тем глубоким поэтам, знакомясь с произведениями которых, неискушённый читатель идёт не от смысла стихотворения к слову, а от слова маленькими шажками к пониманию смысла. Стихотворение «Раковина» замечательно как предмет языкового исследования, так как представляет собой развёрнутую метафору.

Первое слово, о которое мы «запинаемся» при чтении – «ночь». Языковое значение его – часть суток от вечера до утра (словарь Ожегова).

В стихотворении «ночь» - это метафора. Ночь – тёмное, таинственное время суток. Человек неуютно чувствует себя ночью. Темнота скрывает от него окружающие предметы, и всё кажется странным и непонятным. Скорее всего, Мандельштам называет ночью жизнь. Ведь она для двадцатилетнего поэта так же непонятна и таинственна, как ночь. Словно под покровом ночи находятся для него его будущее, его предназначение, ниспосланное судьбой. Робко, неуверенно делает он первые шаги в жизни, словно человек, идущий во мраке. Да и сама жизнь ему не совсем понятна. Кажется, она скрывает от него что-то ясное для всех, что должно открыться и ему с течением времени. Так происходит с человеком, когда он привыкает к мраку и начинает различать в темноте предметы.

Осознание смысла этого слова приходит не сразу. Его значение вытекает из всего стихотворения. Чем дальше мы продвигаемся, анализируя текст, тем глубже понимаем это значение.

На такое понимание нас наталкивает и следующее словосочетание – «из пучины мировой». Не случайно оно оказывается рядом со словом «ночь». С одной стороны, оно раскрывает нам смысл предыдущего слова, с другой, - углубляет его, расширяет масштабы стихотворения.

Что такое «мир»? Это совокупность всех форм материи в земном и космическом пространстве, вселенная. (Ожегов). Это и маленький мирок поэта, и земная жизнь, и сотни галактик, взятые в тесной взаимосвязи и зависимости. Эту сложную взаимосвязь и масштабность, заключённую в слове «мировой», усиливает слово «пучина». Оно имеет три значения: 1) водоворот; 2) морская бездна; 3) средоточие чего-нибудь неприятного, гибельного, угрожающего (перен.) (словарь Ожегова).

Слово в поэтическом тексте многопланово: разные значения многозначного слова сосуществуют, взаимодействуют, позволяя поэту наиболее глубоко выразить его личностный смысл.

Языковое значение «бездна» наталкивает нас на осознание огромного мира во всём его разнообразии, величии и неповторимости.

Общенародное значение «водоворот» позволяет ощутить сложность мира, взаимосвязь и обусловленность всех его явлений.

Третье языковое значение показывает нам мир в восприятии поэта, полный проблем и противоречий.

Здесь открывается ещё одна ассоциация Мандельштама, которая пройдёт через всё стихотворение, - это сравнение жизни с водной стихией, на что указывают два первых значения слова «пучина». Это сравнение не ново. С древних времён люди сравнивали жизнь с рекой, морем, океаном.

Слова «мировой», «пучина» относятся к традиционной поэтической лексике и придают торжественность, возвышенность и даже некоторую тяжеловесность началу стиха.

Следующая строчка содержит ещё одно ключевое слово - «раковина». Поэт сравнивает себя с раковиной без жемчужин. Что означает это сравнение? Почему именно раковина? Ответов может быть много. В этом, как отмечалось, и состоит специфика поэзии.

Во-первых, раковина – это то, что должно содержать что-то ценное, дорогое, жемчужину. Свою «жемчужину» должен иметь и поэт. Он должен иметь талант, духовное богатство. Без них нет смысла его существования и творчества.

Во-вторых, раковина – это маленькое замкнутое пространство. Это свой мирок поэта, позволяющий сохранить непохожесть, неповторимость, собственное мировосприятие. Недаром существует выражение «забраться в свою раковину».

В-третьих, есть поющие раковины, которые вторят шуму волн. Так и поэт должен вторить жизни, если он хочет быть настоящим поэтом.

В-четвёртых, раковина – это что-то хрупкое, ломкое. В первой строке последней строфы поэт так и скажет: «И хрупкой раковины стены». Как и эта раковина, поэт очень раним и по-своему беззащитен.

В-пятых, раковина – всегда что-то необычное, оригинальное по форме. Поэт тоже всегда причудлив и странен.

В строчке «Я выброшен на берег твой» Мандельштам продолжает ассоциации с морем. Как раковина может быть случайно волной выброшена на берег, так и человек однажды волею судьбы «приходит» в жизнь, рождается на свет.

Интересным представляется слово «берег». Языковое значение его – край земли около воды. Около! Но не в воде! А воду поэт сравнивал с жизнью. Значит, здесь поэт хочет подчеркнуть свою обособленность от жизни. Обособленность эта внутренняя, не внешняя. «Не от мира сего» - это выражение, существующее в языке, удивительно точно передаёт то, что имел в виду поэт.

Интересно здесь и слово «выброшен». Сравнив его с синонимом «вынесен», мы поймём, что действие, выраженное первым словом, отличается внезапностью и случайностью. Очевидно, поэт хочет указать на внезапность, случайность рождения человека на свет, а потому и полную неподготовленность его к восприятию жизни.

«Ты равнодушно волны пенишь».

В этой строчке Мандельштам сравнивает пенящееся море со спокойно идущей жизнью, с естественным течением времени, с развитием природы, которое вечно и независимо от человеческой жизни, от людских сомнений и проблем. Общенародное значение сочетания «пенить волны» - то же, что и «течь». А это слово среди своих языковых значений имеет переносное – идти, проходить, протекать – о времени, состоянии. Наличие переносного значения наталкивает нас на правильное и быстрое понимание поэтического значения словосочетания.

Мандельштам – мастер поэтического слова. Оно у него всегда благозвучно, красиво, немного возвышенно. Отсюда обилие поэтизмов в его лексике. «Пенить волны» - это выражение относится к традиционной поэтической лексике. Оно поддерживает возвышенный тон, взятый в первой строфе. Интересно то, что поэт не злоупотребляет поэтизмами. Он понемногу вкрапливает их в ткань стиха, сотканную в основном из общеязыковой лексики.

Интересно, каково значение слова «петь» в словосочетании «несговорчиво поёшь» из следующей строчки. Языковое значение его довольно широко: издавать голосом музыкальные звуки (словарь Ожегова). Широта общенародного значения затрудняет понимание личностного. Мы можем предложить массу вариантов его толкования, так и не узнав то, что имел в виду поэт. Но Мандельштам даёт нам «зацепку», ограничивая значение словом «несговорчиво». Значение этого слова – «не имея взаимного понимания». Таким образом, речь идёт о разладе жизни и внутреннего мира поэта.

Что же значит «несговорчивость»? У каждого человека своё мировосприятие, свой взгляд на жизнь, своя «мелодия». И не всегда она совпадает с «мелодией» большинства. Жизнь не соответствует идеалам поэта, его идеям, представлениям. Он никак не может найти точку соприкосновения своего внутреннего мира с миром внешним. Он никак не может сговориться с жизнью, с людьми. А без этого он не может стать настоящим поэтом. Кстати говоря, само словосочетание «несговорчиво поёшь» недопустимо в языке. Поэт сочетает два слова, значения которых предполагают разные действия: «говорить» и «петь». Такое сочетание становится возможным только в авторском контексте, где оно приобретает иное, личностное значение.

«Но ты полюбишь, ты оценишь

Ненужной раковины ложь».

Очень интересны эти две строки. Нас занимает, в первую очередь, то, является ли слово «ненужная» метафорическим эпитетом или оно остаётся на уровне языкового значения «лишний, нетребующийся» (Ожегов)? На первый взгляд, так оно и есть. Ведь раковина может быть ненужной. Она может быть не нужна человеку, потому что в ней нет жемчужины, ничего дорогого и полезного для него. Но может ли быть человек (а мы знаем, что поэтический смысл слова «раковина» именно такой), даже самый заурядный, лишённый всякого дарования, ненужным? Что значит «не нужен»? Кому он не нужен? Людям? Природе? Кто возьмётся определить критерий нужности и ненужности? Если человек однажды волею судьбы рождается на свет, значит, природа уже видит какой-то смысл в его существовании. Перед нами метафора. Стало понятным, что для поэта «ненужный» - не имеющий высокого предназначения, заурядный.

«Раковины ложь» - это тоже метафора. Почему ложь? Языковое значение этого слова – намеренное искажение истины, неправда (Ожегов). Что искажает поэт? И в чём же здесь истина? Сравним две строки стихотворения: «Быть может, я тебе не нужен…» и «Ненужной раковины ложь». Если в первой строке поэт ещё сомневался в своей заурядности, то во второй – прямо называл себя ею. Быть может, в этом и состоит ложь поэта? Но личностное значение этого слова гораздо глубже общенародного. Действительно, поэт называет себя заурядностью, лишённой таланта, хотя сам чувствует в себе дарование, силы, способные выделить его среди других людей. Но это только предчувствие, он ещё молод. Кто знает, как сложится его судьба? Действительно ли он наделён искрой таланта? Эти сомнения и составляют семантику слова «ложь» в стихотворении.

Вернёмся к слову «раковина». В первой строфе поэт употребляет его со сравнительным союзом «как». «Как раковина без жемчужин»,- пишет он, сравнивая себя с раковиной. Во второй строфе он не использует сравнительного союза. Поэт просто пишет «Ненужной раковины ложь», уже не упоминая о себе. Точно так же он будет употреблять это слово и во всех последующих строфах. Нужно отметить и то, что, если в первой строфе он использует местоимение «я», то в третьей он заменяет слово «раковина» местоимением «она». Быть может, такой переход от первого лица к третьему имеет какой-нибудь смысл? Может, поэт от себя, от своих проблем переходит к проблемам сложности становления, поиска себя человеком вообще? И слово «раковина» принимает иной контекстуальный смысл? Он несколько расширяется. Теперь это уже не только автор, лирический герой, это человек вообще.

В то время как индивидуально-авторский смысл слова «раковина» расширяется, поэтическое значение слова «ночь» сужается. Мандельштам не употребляет это слово в стихотворении, заменив его местоимением «ты». И это позволяет поэту избавиться от глобальности, заключённой в значениях слова «ночь» и словосочетания «пучина мировая», а также сузить контекстуальное значение слова «ночь» во второй строфе. Теперь это только земная жизнь людей. Ведь понять сомнения поэта, «полюбить» и «оценить» его смогут только люди. Таким образом, развивая свою мысль в стихотворении, поэт свободно варьирует семантику слов, сужая и расширяя её. В этом ему помогает использование местоимений.

«Ты на песок с ней рядом ляжешь».

В этой строке важно каждое слово. В поэзии Мандельштама вообще нет случайных слов. Каждое обязательно несёт смысловую нагрузку. Убедимся в этом на примере данной строки. О роли местоимений «ты», « с ней» уже было сказано. Случайно ли слово «песок»? Зачем Мандельштам заменил слово «берег» на «песок»? Не хотел повторяться? По-видимому, дело не только в этом. Особенностью поэзии Мандельштама является то, что на понимание поэтического смысла одного слова, как правило, наталкивает другое, языковое значение которого более близко к контекстуальному. Такой подсказкой является в данном случае слово «зыбей» из последней строки этой строфы, в которой поэт говорит о желании ощущать и понимать каждое колебание жизни. Песок – поверхность зыбкая, податливая. Только такая поверхность способна отражать колебания. Оказывается, желание поэта осуществимо. Значит, есть в нём готовность к восприятию и пониманию жизни.

Смысл следующего словосочетания «рядом ляжешь» надо понимать так: поэт надеется, что жизнь всё-таки найдёт точку соприкосновения с его внутренним миром, как волна соприкасается с раковиной. Значение слова «рядом» - близко, около . Значит, поэт не хочет расставаться со своей непохожестью. Он надеется, что жизнь не «захлестнёт» его, разрушив и без того «хрупкую раковину» его мира; она лишь осторожно «ляжет рядом », позволит почувствовать мир и жизнь других, сохранив при этом своё «я».

«Оденешь ризою своей».

Безусловно, отправной точкой для понимания поэтического смысла строки является слово «риза». Словарь Ожегова даёт следующее толкование: риза – облачение, одежда священника для богослужения. Слово сейчас в языке имеет высокую торжественную окраску. Но в данном случае скорее всего актуализируется древнее значение слова – одежда вообще, так как в метафорическом образе не чувствуется приподнятости, торжественности, это не соответствует общей тональности строфы. Риза жизни для поэта – неразрывная связь с действительностью, атмосфера сопричастности ко всему происходящему вокруг.

«Ты неразрывно с нею свяжешь

Огромный колокол зыбей».

Самым интересным здесь является сочетание «колокол зыбей». Не сразу удаётся добраться до его содержания. Начинать осмысление, безусловно, надо с общенародных значений слов. Языковое значение слова «зыбь» - тёмная рябь на водной поверхности, колебания этой поверхности. Водную стихию поэт сравнивает с жизнью. Значит, речь идёт о колебаниях, изменениях жизни. Общенародное значение слова «колокол» - металлическое изделие в форме полого усечённого конуса с подвешенным внутри стержнем для звона (словарь Ожегова). Звон – тоже колебания. Значит, «колокол зыбей» - это нечто, распространяющее колебания жизни, какой-то жизненный импульс. Связать человека с этим импульсом – значит, дать ему возможность ощущать и понимать каждое колебание, изменение жизни, слиться с нею полностью («неразрывно»).

Зыбь – это небольшие колебания, едва уловимые. Колокол – нечто мощное, громкое, резкое. Эту мощь усиливает и слово «огромный». Необычность сочетания этих двух слов позволяет поэту подчеркнуть, с одной стороны, чуткость к малейшему изменению жизни, а с другой стороны, - многочисленность и многообразие этих изменений.

Четвёртая строфа несколько отличается от предыдущих. В ней мы не найдём высокой, тяжеловесной лексики. Наоборот, появится лексика бытовая: «стены», «дом». Быть может, только «шёпоты пены» выдадут Мандельштама. Это имеет своё объяснение. В строфе идёт речь о желании поэта слиться с жизнью во всех её проявлениях. И это желание отражается в более сниженном характере лексики.

Вторая строка этой строфы звучит несколько необычно: «Как нежилого сердца дом». «Нежилой» мы, как правило, говорим о доме. Так и хочется поменять местами слова и сказать: «Как нежилой дом сердца». Но чувствуем, что меняется и смысл строки. «Нежилой» из прилагательного, выражающего признак сердца, превращается в прилагательное, выражающее признак дома.

Что же важней для поэта? Что он имел в виду? На мой взгляд, нельзя однозначно ответить на этот вопрос. С одной стороны, дом не может быть нежилым, если в нём уже живёт сердце, но последующие строки говорят о том, что именно дом, а не сердце, наполнится «туманом, ветром и дождём», а значит, станет «жилым». По-моему, это как раз тот случай, когда Мандельштам одним прилагательным выразил признаки сразу двух явлений. «Нежилой»,- он говорит о сердце, имея в виду сердце, в котором нет жизни, которое не бьётся в такт ей. И в то же время поэт знает, что читатель, который начинает осмысление строки с общенародных значений слов, непременно свяжет прилагательное со словом «дом». Это позволяет ему передать ещё один поэтический смысл: «нежилой дом» - внутренний мир поэта, лишённый жизненных впечатлений.

«Наполнишь шёпотами пены,

Туманом, ветром и дождём».

Нельзя сколько-нибудь точно предугадать, что подразумевал поэт под словами «шёпоты пены», «туман», «ветер», «дождь». Я думаю, каждый читатель наполнит их своим личностным смыслом. На мой взгляд, их поэтическое значение – различные проявления жизни.

Задержим внимание лишь на слове «шёпоты». Оно словно двойная метафора. Общенародное значение его – тихая речь, при которой звуки произносятся без участия голосовых связок (Ожегов). В сочетании со словом «пена» в его языковом значении «пузырчатая масса, образуемая жидкостью», оно принимает иное значение – шум пены. Но в стихотворении поэт переосмысливает значение слова «пена». Оно принимает иной контекстуальный смысл, а вместе с тем меняется и смысл слова «шёпоты». Теперь это проявление жизни.

Интересна и грамматическая форма слова. В языке оно имеет форму только единственного числа. Мандельштам использует форму множественного, что придаёт метафорическому образу несколько иной смысловой оттенок. Шёпот – единый звуковой поток, а шёпоты – многообразие звуков. Так же, как раковина способна передать звуковой хаос морского дна, так и внутренний мир поэта, словно чуткий радар, способен принять на себя всё многоголосие и всё разнообразие окружающего мира.

Только теперь, после глубокого лингвистического анализа, можно сказать о понимании общего смысла стихотворения. Это откровение молодого двадцатилетнего человека, открывшего в себе поэта, может, причудливого, странного, но настоящего. Он и сам страдает от своей непохожести, оттого остаётся непринятым многими, но страстно желает понять жизнь и быть понятым ею. Он верит в своё призвание, предназначение, чувствует, что способен на многое. Но как повернёт его жизнь, судьба? Сумеет ли он раздуть искру своего таланта? В эту сложную минуту мы и застаём поэта.

Современные исследователи о поэтике Мандельштама

В последние годы появилось немало статей о творчестве Мандельштама, и мне в связи с моей исследовательской работой было очень интересно узнать, как же его понимают другие, что они открыли для себя в поэте. Особенно важно было рассмотреть этот вопрос в аспекте проблемы взаимодействия языка и психологии личностного восприятия: насколько отличается восприятие одного и того же текста разными людьми (по уровню развития, образования, интересам, возрасту), в какой мере язык делает это восприятие более или менее адекватным.

Моё внимание привлекла статья Ю. Карабчиевского «Улица Мандельштама», помещённая в первом номере журнала «Юность» за 1991 г. В ней автор отмечает некоторые любопытные особенности поэтики Мандельштама, которые дополнили и углубили мои наблюдения.

«Стих Мандельштама не изображает действительности и даже не отображает её - он её моделирует. Каждое стихотворение – попытка передать ощущение от разглядывания, ощупывания, попытка промоделировать реальное чувственное восприятие», - отмечает автор.

Ю. Карабчиевский обращает внимание на своеобразие стихотворного образа поэта, который возникает и развивается на наших глазах, поэтому «всякий стих Мандельштама – это открытие, а точнее, вечное, никогда не прекращающееся открывание».

Меня особо заинтересовали мысли критика о «магии слова» поэта. «Вся энергия мандельштамовского стиха направлена на то, чтобы найти имя предмету, и даже не найти, а восстановить объективно существующее, - пишет Ю. Карабчиевский. – Всякий предмет, всякий объект стиха имеет две формы существования, два портрета, два изображения. Первое – это тривиальный «пучок ассоциаций», тот ожидаемый круг ассоциаций, который возникает в нашем сознании при произнесении привычного имени предмета, собственно сам предмет. Второе изображение - неведомая нам без помощи поэта, недоступная душа вещи – её поэтическое определение со своим собственным пучком ассоциаций».

Вспомним О. Мандельштама: «И вокруг вещи слово блуждает свободно, как душа вокруг брошенного, но незабытого тела». По мнению автора статьи, магия слова в поиске поэтического названия предмета, и «вся тонкость в том, чтобы найти расстояние между «душой» и «телом», «чтобы избежать, с одной стороны, заземлённости и банальности, а с другой – потери всякого реального ощущения».

Эти рассуждения Ю. Карабчиевского открыли мне иную сторону мандельштамовского слова, заставили глубже понять и почувствовать его стихотворения.

В двухтомнике поэта, вышедшем в свет в 1990 году, есть статья С. С. Аверинцева «Судьба и весть Осипа Мандельштама», в которой он анализирует особенности поэтики Мандельштама. Часть работы Аверинцева посвящена анализу раннего периода творчества поэта, к которому относится стихотворение «Раковина».

В статье я нашёл мысли, сходные с моим восприятием. Автор пишет: «Все мальчики во все времена чувствовали нечто подобное. Боль адаптации к миру взрослых, а главное – особенно остро ощущаемая прерывность душевной жизни… Восторженность ограждена и уравновешена самоограничением, трезвым различием между своим домашним затвором и «эфирным миром» нечеловеческой бездны космоса. Путь Мандельштама к бесконечному – через принятие всерьёз конечного, через твёрдое полагание некоей антологической границы».

Ещё более интересной работой, содержащей анализ «Раковины», является статья В. В. Рогозинского «Нашедший подкову» («Русский язык и литература в средних учебных заведениях УССР» №9, 1989 г.). Рогозинский увидел в этом стихотворении более глубокий смысл, чем это сумел почувствовать я.

Мне показалось, что это стихотворение о непростом периоде человеческой жизни – о вступлении в жизнь. Рогозинский усмотрел за сложными метафорическими образами поэта проблему взаимоотношения внутреннего мира отдельного человека и глубин космического пространства. «Человек – Цивилизация – Вселенная – вот три горизонта, к которым стремилась мысль поэта. Особенно его волновала проблема «человек и вселенная»,- пишет Рогозинский в статье. – «Ночь» для него – бездна космоса. «Раковина» - внутренний мир человека».

«Словно крошечная песчинка, словно кристаллик соли, который может в любое время раствориться, человек ничтожно мал по сравнению со Вселенной. Но в то же время он велик. Разум его способен вместить ту самую Вселенную, в бескрайнем океане которой плывёт Земля, а вместе с ней перемещаются в пространстве цивилизации, народы, континенты. И пусть я слаб, пусть моё тело, как «хрупкой раковины стены», но душа моя вобрала в себя и небо, и далёкие миры…» - пишет автор.

Причин такого расхождения восприятия текста, на мой взгляд, несколько. Во-первых, адекватное понимание невозможно в принципе, во-вторых, связь метафорического значения с общеязыковым в стихотворениях Мандельштама настолько сложная, зыбкая, что это даёт возможность разного толкования. Не случайно это стихотворение, в моём понимании, явно философской направленности некоторые читатели склонны относить к любовной лирике. И совсем необязательно считать их неправыми. Значит, они усмотрели за мандельштамовскими образами что-то совсем иное. В-третьих, метафоры Мандельштама, на мой взгляд, настолько сложны и многогранны, что скрывают в себе различные смыслы. Метафорическое значение словно пульсирует от более поверхностного смысла к более глубокому. Стихотворение «расширяется», как круги на воде: от узкого смысла к более широкому. Для молодого человека важно всё: и его собственная судьба, и назначение поэта вообще, и взаимоотношение отдельной личности с бездной Вселенной. Все эти проблемы существуют в его сознании вместе. И мастерство Мандельштама в том, что он сумел создать метафорические образы, передающие это единство, неразделённость, многоплановость человеческого сознания. Другое дело, что не каждому читателю удаётся постичь все эти смыслы. Для кого-то самые глубокие из них так и останутся скрытыми за пределами недосказанности. Отсюда и разница в восприятии стихотворных произведений Мандельштама.

Эксперимент

В последнее время перед нами, учащимися старших классов, очень остро стоит задача приобретения знаний и умений, необходимых для восприятия, понимания и интерпретации текстов различных стилей и жанров. Язык и его художественно-выразительная функция совмещаются в художественной литературе. Следовательно, свойства и возможности всех единиц языка мы должны познавать с помощью художественного текста или на текстовой основе.

Лингвистическое изучение текста рассматривается как способ воспитания культуры восприятия и понимания текста, то есть тех лингвистических средств, которые автор выбрал для воплощения своего авторского замысла. Авторский замысел раскрывается на основе процесса расшифровки читателем смысла языковых форм (структур), используемых художником.

К сожалению, не так много в школе учащихся, способных глубоко понять поэтический текст. В лучшем случае они знают определение метафоры или олицетворения, могут найти их в тексте, но не понимают их природы, не видят ассоциативных связей, не понимают многогранности смысла и не пытаются его понять. А ведь, к примеру, работа над метафорой способствует развитию мыслительных способностей, учит размышлять, осуществлять анализ и синтез, искать причинно-следственные отношения, устанавливать связь между предметами и явлениями и, конечно, творить.

Для того чтобы выяснить, какую помощь в интерпретации художественного текста может оказать лингвистический анализ, в 11 классе СОШ №12 мною был проведён эксперимент под руководством учителя русского языка и литературы Макаровой И.А. Ребятам было предложено прочитать стихотворение О. Мандельштама «Раковина» и ответить письменно на следующие вопросы: Какие чувства возникли у вас после прочтения стихотворения? Удалось ли вам уловить его смысл? О чём пишет автор?

Анализ письменных работ позволил разделить ребят на три группы. В первую группу попали те, кому стихотворение не понравилось, потому что оказалось непонятным. Ответы их были категоричны: «Стихотворение мне не понравилось. Я ничего не поняла. Какие-то непонятные выражения». Таких ребят оказалось немного. Для второй группы были характерны такие ответы: «Я стихотворение не поняла. Но на слух оно мне понравилось, а почему понравилось, объяснить словами не могу. В голове крутится, но на язык не попадает». Ребята, оказавшиеся в третьей группе, попытались раскрыть смысл стихотворения. При этом многие из них сами интуитивно вышли на лингвистический анализ. Вот строчки из одной работы: « Слово «ночь» употреблено поэтом не в том смысле, что это тёмное время суток. Это тёмное время в его жизни. Это время отчуждения, когда его никто не понимает». Видно, что ученица нашла сквозной образ стихотворения, почувствовала, что перед ней развёрнутая метафора (только не назвала явления), попыталась объяснить её смысл и даже соотнести с прямым значением. Некоторые ребята пришли к пониманию неоднозначности стихотворения. А в одной работе было что-то вроде попытки осмыслить метафорическую систему стихотворения (опять, конечно же, без употребления термина): «Некоторые выражения не совсем понятны. Но постепенно эти непонятные фразы вдруг открываются».

Таким образом, почти все ребята эмоционально откликнулись на стихотворение, но к пониманию смысла пришли немногие. Поэтому работа была продолжена. Но теперь ребятам предлагались вопросы, которые должны были помочь вспомнить понятие метафоры: Что затрудняет понимание стихотворения? В чём необычность языка? Как называется это явление? Затем мы искали в стихотворении сквозные образы (ночь, пучина мировая, раковина) и пытались понять, почему они считаются таковыми, опираясь на вопросы: Какое прямое значение имеют эти слова в языке? Какие признаки реальных предметов и явлений легли в основу метафорического образа? Какой смысл имеют эти слова в стихотворении? Почему могло возникнуть такое соотношение прямых значений с переносными?

В качестве обобщающих ребятам были предложены следующие вопросы:

1) Изменилось ли ваше восприятие стихотворения после проведённого анализа? Если да, то как?

2) Смысл каких метафор в стихотворении остался для вас загадкой? Как вы думаете, почему?

3) Возможно ли полностью уловить смысл, который автор вложил в метафоры? Хорошо это или плохо?

4) Можно ли взглянуть на проанализированные вами метафоры по-другому? Какие есть для этого основания в значениях слов?

Было интересно сравнить первый (после первого прочтения) и второй (после анализа) варианты восприятия стихотворения. Вот отрывки из некоторых работ.

«Раковина – хрупкая, таинственная, в обычной жизни она не нужна, пустая вещь, но она красива, необычна. Раковина – какая-то мечта, которая в течение жизни указывает поэту дорогу к чему-то высокому, прекрасному».

«Лирический герой раним, не уверен в себе, задавлен «ночью» (жизнью), страшной, неопределённой, чуждой ему средой. И он надеется на то, что на него обратят внимание, возьмут под своё покровительство, и жизнь вновь обретёт смысл».

«Раковина для поэта ассоциируется с его прежней жизнью. До определённого возраста он жил своим детским воображением, считая, что жизнь впереди прекрасная, как сказка, в которой всегда побеждает добро. Но наступает переломный момент («Я выброшен на берег твой»), и человек, столкнувшись с трудностями, видит, что жизнь не только прекрасна, она имеет свои законы. Судьба порой бывает и доброй, и жестокой».

«Это лирическое стихотворение с глубоким философским смыслом, подтекстом, в котором поэт связывает огромный мир с восприятием, с чувствами отдельного человека».

Я не удивился тому, что у моих одноклассников возникли разные ассоциации по поводу этого стихотворения. Они писали о любви и одиночестве, о взаимоотношении личности и власти, о роли человека в жизни Вселенной. Это только подтвердило мою мысль о том, что у каждого читателя возникают свои личностные смыслы. Изучение работ показало, что лингвистический анализ помог проникнуть в сложный мир метафорических образов Мандельштама. Конечно, далеко не все уловили глубинный смысл стихотворения. Но это попытались сделать, даже те, кто сначала категорически не принимал «непонятного» поэта.

Выводы

Интерпретация метафор, а особенно развёрнутых метафор, порой затруднена и требует от читателя соответствующего опыта и знаний, поскольку тема метафоры может быть глубоко укрыта в культурно-историческом контексте. Истолкование метафор – дело и творца, и интерпретатора. Понимание (как и создание) метафоры есть результат творческого усилия: оно столь же мало подчинено правилам.

Диапазон возможностей интерпретации и понимания метафор очень широк, поскольку зависит он не только от контекста лексической мотивации выражения, но и от всей коммуникативной ситуации, в которой эта операция осуществляется, а в особенности от компетентности адресата.

Для по-разному подготовленных пользователей языка смыслотворческие усилия начинаются и заканчиваются в, быть может, совсем не соприкасающихся точках этого диапазона. Для человека, освоившегося с богатством литературных текстов, ориентирующегося в современной поэзии и сжившегося с многообразием разговорной и практической речи, граница метафорических процессов лежит совершенно не там, где лежит она для заурядного едока «хлеба насущного» телевизионных сериалов. Для языкового невежды она может находиться в мёртвой, близкой к нулю точке – самая простая метафоризация будет представлять для него непреодолимый барьер смысла.

Впрочем, здесь имеет значение не только стилистически-языковая подготовка адресата, но и его общее отношение, убеждённость в существовании или отсутствии скрытого смысла выражения, признание за его автором права создавать такие трудности, вера в ценность того, что даёт преодоление этих трудностей.

Использованная литература:

1. Аверинцев С. С. Судьба и весть Мандельштама // Мандельштам О. Э. Сочинения, М., 1990.

2. Березин Ф. М., Головин Б. Н. Общее языкознание, М., 1979.

3. Карабчиевский Ю. Улица Мандельштама // «Юность», 1991, № 1.

4. Мандельштам О. Э. «Сочинения», М., 1990.

5. Меркин Г. С. Зыбина Т. М., Максимчук Н. А. Развитие речи. Выразительные средства художественной речи: Пособие для учителя / Под общей редакцией Г. С. Меркина, Т. М. Зыбиной. – М.: ООО «Русское слово – учебная книга», 2002. – 208 с.

6. Москвин В. П. Стилистика русского языка: Приёмы и средства выразительной и образной речи (общая классификация). Ч. II: Пособие для студентов. – Волгоград: Учитель, 2004, с.123-127.

7. Некрасова Е. А. Метафора и её окружение в контексте художественной речи, М., 1995.

8. Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов/ Под ред. чл.-корр. АНСССР Н, Ю. Шведовой. – 20-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1988. - 750 с.

9. Рогозинский В. В. Нашедший подкову // «Русский язык и литература в средних учебных заведениях УССР», 1989, № 9.

метафора развёрнутая - Метафора, построенная на различных ассоциациях по сходству. Вот охватывает ветер стаи волн объятъем крепким и бросает их с размаха в дикой злобе на утесы, разби ваяв пыль и брызги изумрудные громады (Горький). Метафора лексическая (мёртвая,… … Словарь лингвистических терминов

Метафора - (от др. греч. μεταφορά «перенос», «переносное значение») троп, слово или выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит неназванное сравнение предмета с каким либо другим на основании их общего признака.… … Википедия

МЕТАФОРА - МЕТАФОРА, ы, жен. 1. Вид тропа скрытое образное сравнение, уподобление одного предмета, явления другому (напр. чаша бытия), а также вообще образное сравнение в разных видах искусств (спец.). Символическая, романтическая м. М. в кино, в живописи.… … Толковый словарь Ожегова

Аллегория - (греч. иносказание) выражение абстрактного объекта (понятия, суждения) посредством конкретного (образа). Так. обр. отличием А. от родственных форм образного выражения (тропов (см.)) является наличие в ней конкретной символики, подлежащей… … Литературная энциклопедия

Ахмадулина - Белла (Изабелла) Ахатовна (р. 1937, Москва), русская поэтесса. Б. А. Ахмадулина Родилась в семье служащих, окончила Литературный ин т (1960). Публиковаться начала в 1955 г. в периодике. В 1962 г. вышла первая книга «Струна», в 1968 г.… … Литературная энциклопедия

Фигуры речи - В языкознании нет исчерпывающе точного и общепринятого определения Ф. р. Сам термин употребляется в различных смыслах (чаще всего приблизительных). Однако есть тенденция к закреплению этого термина и к выявлению его лингвистического смысла.… … Лингвистический энциклопедический словарь