Магистр нелегальной разведки яков серебрянский - трижды узник лубянки. Биография Великая Отечественная война

Активный и талантливый разведчик Яков Исаакович Серебрянский прожил полную тревог и опасностей героическую и в то же время трагическую жизнь. 9 декабря 1892 года в Минске в семье подмастерья часовых дел мастера Исаака Серебрянского родился сын, которому родители дали имя Яков. Он рос, как и все выходцы из еврейской бедноты, не зная особого достатка. Мальчику было шесть лет, когда его отцу удалось получить место приказчика на сахарном заводе. Материальное положение семьи несколько улучшилось, что позволило Якову поступить в минское городское училище. В 1908 году он успешно закончил обучение.

В НАЧАЛЕ ПУТИ

Неспокойный характер юноши привел его в 1907 году, еще будучи учащимся городского училища, в члены ученического эсеровского кружка, а спустя год - в партию социалистов-революционеров, где он стал членом ее наиболее радикального крыла - эсеров-максималистов. Именно максималисты организовывали покушения на царских министров, губернаторов, генералов, высших чинов полиции и других представителей власти.

В августе 1912 года Яков был призван в армию. Служил рядовым 122-го Тамбовского полка в Харькове. С июля 1914 года воевал на Западном фронте рядовым 105-го Оренбургского полка. Однако служба в действующей армии для молодого человека длилась недолго. Уже в августе, во время Самсоновского прорыва в Восточной Пруссии, Серебрянский был тяжело ранен. Почти полгода он находился на излечении в госпитале, а затем был демобилизован из армии. С февраля 1915 года работал электромонтером на газовом заводе в Баку.

После Февральской революции 1917 г. Серебрянский становится активистом эсеровской организации, членом Бакинского совета. От партии социалистов-революционеров он был избран делегатом Первого съезда Советов Северного Кавказа. С марта 1917 г. - сотрудник Бакинского продовольственного комитета. После освобождения Баку от мусаватистов Серебрянский служил в Красной Армии - начальником отряда Бакинского совета по охране продовольственных грузов на Владикавказской железной дороге.

В 1918 году на квартире своего друга и коллеги по Бакинскому совету и эсеровской партии Марка Беленького Серебрянский познакомился с его 18-летней сестрой Полиной. Впоследствии она стала женой Якова и разделила с ним все трудности непростой жизни разведчика-нелегала.

Вскоре Бакинская коммуна пала, город заняли английские интервенты. Серебрянский переселился в персидский город Решт, куда ранее, спасаясь от Гражданской войны, перебралась с родителями Полина. В мае 1920 года в Персию вошли части Красной Армии, преследовавшие отряды белогвардейцев и англичан. 6 июня Решт был провозглашен столицей Гилянской советской республики.

Именно в это время судьба свела Серебрянского с видным чекистом того времени Яковом Блюмкиным, который в июле 1918 г. по заданию ЦК левых эсеров убил германского посла графа Мирбаха. В Гиляни Блюмкин служил комиссаром штаба Персидской Красной Армии.

Он посодействовал принятию Серебрянского на службу в Особый отдел. Так началась работа Якова Серебрянского в ВЧК. После поражения Гилянской республики Серебрянский переехал в Москву, где продолжил службу в центральном аппарате ВЧК в качестве оперативного работника. В сентябре 1920-го он становится секретарем административно-организационного отдела. Здесь он познакомился с руководителем отдела Вячеславом Менжинским и начальником особого отдела Артуром Артузовым. Впрочем, служба Серебрянского в центральном аппарате ВЧК тоже длилась недолго. Уже в августе 1921 года он был демобилизован и стал учиться в Электротехническом институте.

Работая в ВЧК, Серебрянский продолжал поддерживать связь со своими бывшими друзьями-эсерами, что сыграло с ним злую шутку. В институте он был арестован своими же бывшими коллегами-чекистами. 2 декабря 1921 г. Серебрянский зашел в гости к своему старому товарищу - правому эсеру Давиду Абезгаузу и...угодил в устроенную там засаду. Четыре месяца провел Яков в тюрьме.

Следствие изучало вопрос о его возможной принадлежности к правым эсерам, находившимся в то время под фактическим запретом. 29 марта 1922 года Президиум ГПУ, рассмотрев его дело, вынес постановление: из-под стражи освободить, но "взять на учет и лишить права работать в политических, розыскных и судебных органах, а также в Наркомате иностранных дел". Серебрянский устроился на работу заведующим канцелярией нефтетранспортного отдела треста "Москвотоп", однако в начале 1923 года был арестован по подозрению во взяточничестве. Следствие не подтвердило предъявленных ему обвинений, и Серебрянский был взят на поруки и освобожден. В октябре того же года Яков перешел на работу в редакцию газеты "Известия", где сделал окончательный политический выбор и стал кандидатом в члены ВКП(б).

ВЫБОР СДЕЛАН

И вновь в судьбу Серебрянского вмешался Блюмкин. В то время он собирался на нелегальную работу в Палестину в качестве резидента и подыскивал себе заместителя.

Блюмкин предложил Якову, свободно владевшему английским, французским и немецким языками, ехать вместе с ним. Серебрянский дал свое согласие. Ранее принятое постановление Президиума ГПУ в отношении бывшего чекиста было отменено, и он был зачислен особоуполномоченным закордонной части Иностранного отдела. В декабре 1923 года разведчики Блюмкин и Серебрянский выехали в Яффу (ныне Тель-Авив). Накануне отъезда их принял В. Менжинский. Он поставил задачу по сбору информации о планах Англии и Франции на Ближнем Востоке. Напутствуя разведчиков, обратил их внимание на необходимость активизации вербовочной работы.

В июне 1924 года Блюмкин был отозван в Москву, и его на посту резидента сменил Серебрянский. Историк отечественных спецслужб Олег Капчинский так описывает этот период деятельности разведчика: "Теперь руководство разведки поставило перед Серебрянским еще более сложную задачу - создать глубоко законспирированную агентурную сеть в регионе, и в первую очередь в боевом сионистском движении, с чем он отлично справился. Кроме того, в течение года ему удалось привлечь к сотрудничеству большую группу эмигрантов из числа как сионистских поселенцев, так и из русских - бывших белогвардейцев, осевших в Палестине. Завербованные Серебрянским люди впоследствии составили ядро руководимой им специальной группы.

В 1924 году к Серебрянскому присоединилась жена Полина, направленная в Яффу помогать супругу по личному указанию начальника Иностранного отдела Трилиссера".

Другой историк российской разведки Эдуард Шарапов по этому поводу пишет: "В 1924 году, когда Серебрянский уже почти год был за границей, Трилиссер, бывший в то время начальником ИНО ОГПУ, вызвал к себе его жену - Серебрянскую Полину Натановну.

Вам нужно ехать к мужу, - сказал Трилиссер. - Ему трудно. Вам надо быть рядом.

Не поеду, боюсь.

Несколько затянувшаяся беседа Серебрянской и Трилиссера закончилась очень просто. После уговоров и объяснений Трилиссер положил свою ладонь на руку Серебрянской и мягко, но твердо сказал:

Ну вот что, Полина Натановна. Или вы поедете за границу к мужу, или вам придется положить на стол партийный билет.

Для нее, члена партии с 1921 года, работницы Краснопресненского райкома партии, это было просто немыслимо, и она поехала. И была с мужем в Палестине, во Франции, в Германии, США и Бельгии, везде помогая ему в трудной и необходимой для страны работе".

В 1925 году Серебрянского отозвали из Палестины и направили на нелегальную работу в Бельгию. В Москву он возвратился в феврале 1927 года, был принят в члены ВКП(б). В том же году его направили нелегальным резидентом в Париж, где он проработал до марта 1929 года. Материалы о деятельности Серебрянского в Бельгии и во Франции до сих пор носят гриф секретности. По окончании загранкомандировки разведчик был отмечен высшей ведомственной наградой - нагрудным знаком "Почетный чекист" и серьезным повышением по службе, а в 1927 и 1928 гг. дважды награждался личным боевым оружием.

В Москве Серебрянский возглавил 1-е отделение ИНО ОГПУ (нелегальная разведка) и одновременно руководил Особой группой при председателе ОГПУ, которая в чекистском обиходе неофициально именовалась "группой Яши". Это было независимое от руководства Иностранного отдела разведывательное подразделение, задача которого - глубокое внедрение агентуры на объекты военно-стратегического значения в США, Западной Европе и Японии, а также подготовка и проведение диверсионных операций в тылу противника на случай войны. Одновременно одной из основных задач нелегального аппарата группы Серебрянского была организация специальных мероприятий за рубежом в отношении наиболее злобных врагов СССР, предателей и изменников Родины.

Особая группа действовала за границей только нелегально. Ее сотрудники не использовали в качестве прикрытия официальные советские дипломатические или торговые представительства. Подчинялась непосредственно председателю ОГПУ В. Менжинскому, по инициативе которого и была создана.

Летом 1929 года руководство ОГПУ вышло в ЦК с предложением похитить и вывезти в Советский Союз председателя Русского общевоинского союза генерала А.П. Кутепова, активизировавшего диверсионно-террористическую деятельность организации на территории СССР. Это предложение было утверждено Сталиным. 1 марта 1930 г. Яков Серебрянский вместе с видным чекистом Сергеем Пузицким выехал в Париж для руководства этой операцией. Следует подчеркнуть, что до середины 60-х гг. причастность советских органов государственной безопасности к похищению генерала Кутепова не афишировалась и даже категорически отрицалась. Лишь в 1965 г. газета "Красная звезда" - официальный орган Министерства обороны - рассказала об этой операции. А подробности ее проведения были опубликованы в 1997 г. в 3-м томе "Очерков истории российской внешней разведки".

ПОХИЩЕНИЕ ГЕНЕРАЛА КУТЕПОВА

25 апреля 1928 г. в Париже скончался председатель Русского общевоинского союза генерал Петр Николаевич Врангель. Его преемником на посту председателя РОВС стал генерал-лейтенант Александр Павлович Кутепов.

Он родился 16 сентября 1882 года в Череповце в семье лесничего. После окончания полного курса классической гимназии в Архангельске он поступил в Петербургское юнкерское училище, которое окончил в 1904 году в чине фельдфебеля.

С началом русско-японской войны Кутепов подал рапорт о направлении в действующую армию, где служил в полковой разведке. За отличие в боях был награжден орденом Святого Владимира с мечами и бантом.

После войны поручик Кутепов являлся командиром учебной роты в Лейб-гвардии Преображенском полку. В годы Первой мировой войны командовал ротой и батальоном преображенцев, был трижды ранен, награжден орденом Святого Георгия. В 1916 году за бои на реке Стоход получил Георгиевское оружие и звание полковника.

После Февральской революции Кутепов стал командиром Преображенского полка, а когда фронт развалился и солдаты разбежались по домам, уехал на Дон и вступил в Добровольческую армию генерала Корнилова. Командовал ротой 1-го офицерского полка, а затем Корниловским полком. В январе 1919 года - командир 1-го армейского корпуса. За победу над частями Красной Армии под Харьковом был произведен в генерал-лейтенанты.

Оказавшись в эмиграции, Кутепов продолжил вооруженную борьбу против большевиков. В начале 1924 г. он возглавил Боевую организацию РОВС, засылавшую террористов и диверсантов на территорию Советского Союза. В мае 1927 г. боевики Кутепова попытались взорвать дом в Москве, в котором проживали сотрудники ОГПУ, в июне 1927 года был организован взрыв Дома политпросвещения в Ленинграде, в июле 1928 г. - брошена бомба в бюро пропусков ОГПУ в Москве.

С целью снижения диверсионной активности РОВС руководство ИНО ОГПУ приняло решение организовать с ним оперативные игры от имени легендированных организаций. Одна из таких - "Северо-кавказская военная организация" (СКВО) была успешно подставлена представителям РОВС в Румынии генералам Штейфону и Геруа. Данное оперативное мероприятие позволило вскрыть каналы переброски в Советскую Россию боевиков, выявить их связи с подпольными организациями на Северном Кавказе, Кубани и в Донской области. Чекистам также удалось вывести за границу и внедрить свою агентуру в филиалы РОВС в Румынии, Югославии и Болгарии. Одновременно проводилась оперативная игра непосредственно со штаб-квартирой РОВС от имени "Внутренней русской национальной организации" (ВРНО), созданной ОГПУ с привлечением в нее бывших царских офицеров.

На первом этапе ВРНО наладила контакты с редактором журнала "Борьба за Россию" С.П. Мельгуновым, который поддерживал тесные связи с начальником канцелярии генерала Кутепова князем Сергеем Трубецким. Затем в Париж бы направлен в качестве представителя ВРНО агент ОГПУ, бывший полковник царской армии А.Н. Попов. Он встретился с Мельгуновым, проинформировал его о положении в России, целях и задачах ВРНО и попросил организовать встречу с председателем РОВС генералом Кутеповым. Кутепов согласился встретиться с Поповым.

Такая встреча состоялась в начале января 1930 г. в Берлине, куда из Москвы прибыли представители ВРНО полковник Попов и полковник де Роберти, бывший в 1918 г. начальником штаба Кутепова в Новороссийске. В ходе беседы они поставили вопрос о направлении в СССР нескольких групп надежных офицеров РОВС для подготовки восстаний весной 1930 г. Однако во время обеда в ресторане де Роберти, оставшись ненадолго наедине с генералом, сообщил ему, что Попов и он действуют по заданию ОГПУ, что никакой подпольной организации ВРНО не существует и что на Кутепова готовится покушение.

Кутепов хладнокровно воспринял информацию де Роберти и во время дальнейшей беседы с Поповым ничем себя не выдал. Позже ОГПУ стало известно о предательстве де Роберти. Он был арестован и после непродолжительного следствия в мае 1930 г. расстрелян. Похищение генерала Кутепова было осуществлено в воскресенье 26 января 1930 г. около 11 часов дня на углу улиц Удино и Русселе в 7-м квартале Парижа. Парижской резидентуре ОГПУ было известно, что в этот день в 11 часов 30 минут Кутепов должен был присутствовать на панихиде по умершему генералу Каульбарсу в Галлиполиской церкви на улице Мадемуазель, что в 20 минутах ходьбы от его дома. Однако до храма генерал не дошел. Накануне, 25 января, одним из сотрудников опергруппы Серебрянского была передана записка генералу Кутепову, в которой ему назначалась кратковременная встреча на пути к церкви. При этом разведчики учитывали, что генерал на встречи, связанные с агентурой и боевой деятельностью РОВС, всегда ходил один. Прождав некоторое время автора записки на трамвайной остановке на улице Севр, Кутепов продолжил свой путь. Сотрудники группы Серебрянского, а также агенты парижской резидентуры ОГПУ, выдававшие себя за французских полицейских, задержали генерала под предлогом проверки документов и предложили проехать в полицейский участок для выяснения личности. Кутепов дал усадить себя в автомобиль, но услышав русскую речь, попытался оказать сопротивление. Его усыпили хлороформом. Однако больное сердце генерала не выдержало последствий наркоза, и он умер от сердечного приступа.

Предпринятые французской полицией и лично начальником контрразведки РОВС полковником Зайцевым меры по розыску Кутепова положительных результатов не дали. Находившийся в то время в Париже генерал Штейфон, посетивший в день пропажи генерала Кутепова его семью, писал 27 января генералу Геруа в Бухарест: "Вчера неожиданно при невыясненных обстоятельствах исчез А.П. Кутепов. Он пошел утром в церковь, никуда не предполагая заходить, никому не назначал свидания и условился с женой, что после обеда в час дня они всей семьей отправятся в город".

Спустя несколько дней обнаружился свидетель похищения генерала Кутепова. Это был дворник из клиники, расположенной на улице Удино, по имени Огюст Стеймец. Дворник заявил, что утром 26 января около 11 часов он увидел в окно клиники большой серо-зеленый автомобиль, возле которого стояли двое рослых мужчин в желтых пальто, а неподалеку от них - такси красного цвета. Тут же на углу находился полицейский. Когда Кутепов, приметы которого Стеймец описал точно, поравнялся с серо-зеленым автомобилем, люди в желтых пальто схватили его и втолкнули в автомашину. В нее же сел и полицейский, который спокойно наблюдал за происходящим. Автомобиль на большой скорости уехал в сторону бульвара Инвалидов. Вслед за ним отправилось и красное такси. Больше генерала Кутепова никто не видел.

Возвратившийся в Москву Яков Серебрянский 30 марта 1930 года за удачно проведенную операцию был награжден орденом Красного Знамени.

НОВОЕ ЗАДАНИЕ

Сразу же после завершения операции по нейтрализации Кутепова Серебрянский приступил к созданию автономной агентурной сети в различных странах мира для организации диверсий в период возможной войны. Следует отметить, что уже к середине 30-х гг. группа Серебрянского имела за рубежом 16 работоспособных нелегальных резидентур (212 агентов), главным образом в фашистской Германии, Франции, США и на оккупированной японцами территории Северо-Восточного Китая. Среди его помощников было немало лиц, особо отличившихся при выполнении заданий Родины. К их числу следует отнести агента Генри, возглавлявшего одну из нелегальных групп. По плану, разработанному Серебрянским, он сумел изъять архив Троцкого, за что был награжден орденом Красного Знамени.

Другая нелегальная группа, руководимая Эрнстом, сумела потопить 7 германских судов с оружием, предназначенным для генерала Франко в период гражданской войны в Испании. Сотрудниками Серебрянского были получены весьма ценные данные о новых самолетах, военных кораблях и другом вооружении фашистской Германии.

13 июня 1934 года, то есть через три дня после создания НКВД СССР, "группа Яши" была напрямую подчинена наркому внутренних дел и преобразована в "Специальную группу особого назначения" (СГОН). При ней была создана школа разведчиков-нелегалов диверсионного профиля. Многие ее выпускники в годы Великой Отечественной войны стали крупными специалистами по проведению диверсий в тылу противника. С началом гражданской войны в Испании группа Серебрянского, которому 29 ноября 1935 года было присвоено звание старшего майора госбезопасности, участвовала в нелегальных поставках оружия республиканскому правительству. Так, в сентябре 1936 г. сотрудникам спецгруппы при помощи агента Бернадет удалось закупить у французской фирмы "Девуатин" 12 новых военных самолетов якобы для некоей нейтральной страны. Самолеты доставили на приграничный с Испанией аэродром, откуда их под предлогом летных испытаний благополучно перегнали в Барселону. Упоминавшийся выше историк отечественной разведки Эдуард Шарапов в этой связи пишет: "Разразился неслыханный международный скандал. Президента Франции Блюма и военного министра Пернэ обвинили в покровительстве республиканской Испании. А несколько позже, 31 декабря 1936 г., в советской прессе было опубликовано постановление ЦИК Союза ССР "О награждении за особые заслуги в деле борьбы с контрреволюцией тов. Серебрянского Я.И. орденом Ленина".

Одним из объектов разработки группы Серебрянского во второй половине 30-х гг. был сын Троцкого Лев Седов, проходивший в материалах ОГПУ-НКВД под псевдонимом Сынок.

Седов, полностью разделявший политические взгляды отца, в 1937 г. приступил к работе по организации первого съезда IV Интернационала. А в Москве начали подготовку операции по его похищению. Ее проведение было поручено Серебрянскому, находившемуся в то время во Франции. Позже он писал: "В 1937 г. я получил задание доставить Сынка в Москву... Задание было о бесследном исчезновении Сынка - без шума и доставки его живым в Москву...".

Как же планировалось провести операцию? В архивных документах внешней разведки об этом говорится следующее: "План похищения Седова был детально разработан и предусматривал его захват на одной из парижских улиц. Предварительно путем наблюдения были установлены время и обычные маршруты передвижения Седова в городе. На месте проводились репетиции захвата.

Предусматривалось два варианта его доставки в Москву. Первый - морем. В середине 1937 года было приобретено небольшое рыболовецкое судно, приписанное к одному из северных портов страны. На окраине города-порта сняли домик - место временного укрытия, куда поселили супружескую пару сотрудников группы Яши. Подобрали экипаж. Только до капитана довели легенду, что, возможно, придется совершить переход в Ленинград с группой товарищей и взять там снаряжение для республиканской Испании. Капитан изучил маршрут, имел достаточный запас угля, воды, продовольствия. В ожидании команды экипаж судна совершал регулярные выходы в море за рыбой.

Второй вариант - по воздуху. Группа располагала собственным самолетом с базой на одном из аэродромов под Парижем. Летчик - надежный агент. В авиационных кругах распространили легенду: готовится спортивный перелет по маршруту Париж - Токио. Пилот начал тренировки, доведя беспосадочное время пребывания в воздухе до 12 часов. Расчеты специалистов показывали, что в зависимости от направления и силы ветра самолет мог бы без посадки долететь из Парижа до Киева за 7-8 часов.

В подготовке оперативного мероприятия участвовали 7 сотрудников нелегальной резидентуры Серебрянского. Какая-либо связь с "легальной" парижской резидентурой НКВД отсутствовала. Активная роль в операции отводилась самому Серебрянскому и его жене. Однако судьба распорядилась по-иному. Похищение Седова так и не состоялось - в феврале 1938 года он умер после операции по удалению аппендицита".

МАХОВИК РЕПРЕССИЙ

А на родине разведчика во всю раскручивался маховик репрессий, которые вскоре коснулись и его самого. Летом 1938 г. исчез прибывший по делам во Францию резидент НКВД в Испании Александр Орлов. Неожиданно вызванный в Москву, он посчитал, что там его ждет арест, и вместе с семьей бежал в США. Бегство Орлова бросило подозрение на руководящие кадры разведки, в том числе и на Серебрянского. Осенью 1938 г. он был отозван из Парижа и 10 ноября вместе с женой арестован в Москве, прямо у трапа самолета. Ордер на их арест подписал начальник ГУГБ НКВД Л. Берия. До 13 февраля 1939 г. Серебрянский содержался под стражей во внутренней тюрьме на Лубянке без санкции прокурора. 21 февраля был уволен из НКВД в связи с арестом.

Историк советской разведки Валерий Прокофьев в своей книге "Внешняя разведка: боевое содружество" обращает внимание на следующий интересный факт в период нахождения Серебрянского под следствием: "Характерно, что во время следствия в 1939 г., находясь в жутких условиях, Серебрянский писал "Наставление для резидента по диверсии". В этом "наставлении" он рассматривал нелегальную работу как важный участок обороны страны за счет уничтожения важных военных объектов противника в случае его нападения на Советский Союз. Считая этот участок работы очень ответственным, он указывал: "Только тот имеет право посылать товарищей на опасную для их жизни работу, кто сам готов подвергнуть себя этой опасности. Ты должен быть счастлив, что партия тебе доверяет такой ответственный участок работы". Это было написано 15 октября 1939 г.". В ходе следствия, которое вел будущий министр госбезопасности Виктор Абакумов, а на более поздней стадии - заместитель начальника следственной части НКВД Соломон Мильштейн, разведчика подвергали "интенсивным методам допроса". Первый допрос Серебрянского состоялся 13 ноября 1938 года. А за день до этого Берия наложил на документ, касающийся разведчика, резолюцию: "Тов. Абакумову! Хорошенько допросить!". Спустя четыре дня в допросе Серебрянского приняли участие сам Берия, его заместитель Кобулов и Абакумов. Разведчик был жестоко избит и принужден оговорить себя. Допросы, сопровождавшиеся пытками и истязаниями, продолжались. В результате 4 октября 1940 г. следователем следственной части ГУГБ НКВД лейтенантом госбезопасности Перепелицей было составлено обвинительное заключение по следственному делу №21782 по обвинению Серебрянского Якова Исааковича в преступлениях, предусмотренных ст. 58 п. Iа и II УК РСФСР. "10 ноября 1938 г. органами НКВД СССР был арестован подозреваемый в шпионской деятельности Серебрянский Яков Исаакович. Проведенным по делу следствием установлено, что Серебрянский, в прошлом активный эсер, дважды арестовывался органами ОГПУ и при содействии разоблаченных врагов народа проник в органы советской разведки. В 1924 году, будучи в Палестине, был завербован эмигрантом Покровским для шпионской деятельности в пользу Англии. В 1927 г. Серебрянский по заданию английской разведки перебросил из Палестины в СССР группу шпионов-террористов в лице Турыжникова, Волкова, Ананьева, Захарова и Эске, которых впоследствии в лаборатории спецгруппы ГУГБ готовил к диверсионной и террористической деятельности на территории СССР. Через Турыжникова Серебрянский передал английской разведке шпионские сведения о политическом и экономическом положении Советского Союза. В 1933 г. Серебрянский был завербован разоблаченным врагом народа Ягодой в антисоветскую заговорщическую организацию, существовавшую в органах НКВД.

По заданию Ягоды Серебрянский установил шпионскую связь с французской разведкой, которую информировал о деятельности советской разведки за кордоном, добывал сильнодействующие яды для совершения террористического акта над руководителями партии и Советского правительства. В предъявленном обвинении виновным себя признал. Изобличается показаниями Волкова, Сыркина, Алехина, Успенского, Буланова, Турыжникова (осуждены), Перевозникова, Серебрянской (арестованы) и очной ставкой с Турыжниковым...".

Практически такое же обвинительное заключение было предъявлено и жене Серебрянского Полине Натановне. 7 июля 1941 г., когда на просторах Советского Союза уже вовсю полыхала война, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Серебрянского к расстрелу с конфискацией имущества, а его жену - к 10 годам лагерей за недоносительство о враждебной деятельности мужа.

На суде Серебрянский свою вину не признал, заявив, что на предварительном следствии он оговорил себя в результате физического воздействия со стороны следователей. Однако суд проигнорировал заявление разведчика. После ареста Серебрянского его специальная группа прекратила свое существование.

ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ

Однако Великая Отечественная война, принявшая неожиданно для Сталина трагический оборот, потребовала концентрации всех сил на отпор врагу. В этих условиях органам государственной безопасности приходилось перестраиваться на военный лад, а не заниматься ведомственными разборками и поисками внутренних врагов. Враг был налицо, невиданно жестокий и могучий. В рамках НКВД было создано 4-е управление, в задачу которого входила организация зафронтовой разведки и развертывание диверсионной борьбы в тылу врага. Но из-за имевших место перед войной репрессий этому управлению явно не хватало профессионалов, подобных Серебрянскому. Начальник 4-го управления генерал Судоплатов обратился к Берии с просьбой освободить из заключения ожидавшего расстрела Серебрянского и еще ряд чекистов. Вот как он позже вспоминал об этом в своих мемуарах: "В начале войны мы испытывали острую нехватку в квалифицированных кадрах. Я и мой заместитель Эйтингон предложили, чтобы из тюрем были освобождены бывшие сотрудники разведки и госбезопасности. Циничность Берии и простота в решении людских судеб ясно проявились в его реакции на наше предложение. Берию совершенно не интересовало, виноваты или не виноваты те, кого мы рекомендовали для работы. Он задал единственный вопрос: "Вы уверены, что они нам нужны?" - "Совершенно уверен", - ответил я. - "Тогда свяжитесь с Кобуловым, пусть освободит. И немедленно их используйте". Я получил для просмотра дела запрошенных мною людей. Из них следовало, что все были арестованы по инициативе и прямому приказу высшего руководства - Сталина и Молотова. К несчастью, Шпигельглас, Карин, Малли и другие разведчики к этому времени были уже расстреляны...".

Решением Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1941 г. Яков Серебрянский и его жена Полина были амнистированы, потом восстановлены в партии. 22 августа им были возвращены все награды. После двухмесячного отдыха и лечения Серебрянский был назначен начальником группы в 4-м управлении НКВД. В годы войны он занимался подготовкой и заброской в тыл врага оперативных групп для выполнения разведывательно-диверсионных задач. За конкретные результаты в работе Серебрянский был снова награжден орденами Ленина и Красного Знамени, а также медалью "Партизану Отечественной войны 1-й степени".

В 1946 году министром госбезопасности СССР был назначен Виктор Абакумов, который в предвоенные годы вел дело Якова Серебрянского и лично участвовал в его допросах. Разведчику ничего не оставалось, как срочно выйти в отставку "по состоянию здоровья". Это было неприятно, но все-таки лучше, чем снова попасть в руки Абакумова. Однако боевой и профессиональный опыт Серебрянского вновь понадобился органам госбезопасности, и в мае 1953 года по ходатайству Судоплатова он восстанавливается на работе в 9-м отделе МВД СССР в качестве оперативного работника 1-й категории.

И вновь судьба оказалась неблагосклонной к Серебрянскому. В июле 1953 г. был арестован Берия. А 8 октября решением Генерального прокурора СССР арестовали Серебрянского "за тяжкие преступления против КПСС и Советского государства".

В ходе следствия найти доказательства его причастности к "заговору Берии" не удалось. Однако и выпускать Серебрянского на волю власти не стремились. Тогда было реанимировано фальшивое дело 1938 г. 27 декабря 1954 г. было отменено постановление Президиума Верховного Совета СССР об амнистии, несмотря на то что уже начинался процесс реабилитации жертв необоснованных репрессий. Интенсивные допросы разведчика продолжались. Следователи, правда, мер физического воздействия к арестованному не применяли, однако на него постоянно оказывалось психологическое давление с целью получения признательных показаний. Такого поворота событий Яков Серебрянский не ожидал. 30 марта 1956 г. на очередном допросе у следователя Военной прокуратуры СССР генерал-майора юридической службы Цареградского сердце Серебрянского не выдержало, и выдающийся разведчик-нелегал скончался на 64-м году жизни.

В начале 1971 года в связи с подготовкой первого учебника по истории советской внешней разведки председатель КГБ Андропов узнал о героической и вместе с тем трагической судьбе Якова Исааковича Серебрянского и распорядился провести дополнительное расследование. Его указание было выполнено.

13 мая 1971 г. решением Военной коллегии Верховного суда СССР приговор в отношении Якова Серебрянского от 7 июля 1941 г. был отменен, дело прекращено за отсутствием состава преступления. Через неделю было прекращено и дело 1953 г. в связи с недоказанностью обвинений в его адрес. Разведчик был полностью реабилитирован. Но только спустя четверть века, 22 апреля 1996 года, указом президента России Яков Серебрянский был посмертно восстановлен в правах на изъятые у него при аресте награды. Их возвратили сыну разведчика Анатолию Серебрянскому.

) в Минске в семье ремесленника.

Затем Серебрянский приступил к созданию автономной агентурной сети в различных странах для ведения разведывательной работы на случай войны. Был зачислен на особый учёт ОГПУ. За рубежом лично завербовал более 200 человек.

До февраля 1939 года содержался под стражей без санкции прокурора.

В ходе следствия, которое вёл B.C. Абакумов, а затем Соломон Рафаилович Мильштейн , Серебрянского подвергали «интенсивным методам допроса», то есть избиениям и пыткам. На протоколе допроса имеется резолюция Берия: «Тов. Абакумову! Хорошенько допросить!»

На допросе 16 ноября 1938 года , в котором принимали участие сам Берия, Б. З. Кобулов и Абакумов, Серебрянский был избит и вынужден дать ложные показания.

25 января 1939 года был переведён в Лефортовскую тюрьму (на допросе в 1954 году Серебрянский показал, что ещё до суда, то есть на предварительном следствии, он отказался от показаний, в которых признавал себя виновным и оговорил других).

Обвинялся в шпионаже в пользу Великобритании и Франции, связях с «заговорщиками» из НКВД во главе с Генрихом Ягодой и подготовке терактов против советских руководителей.

7 июля 1941 года Военной коллегией Верховного суда СССР был приговорён к расстрелу, а его жена Полина - к 10 годам ИТЛ «за недоносительство о враждебной деятельности мужа». Однако, приговор не был приведён в исполнение, так как шла Великая Отечественная война, и советской разведке не хватало опытных сотрудников.

С момента своего возникновения первое в мире государство рабочих и крестьян, находясь во враждебном капиталистическом окружении, оказалось на положении осаждённой крепости. При этом соотношение сил оставалось неравным: если окопавшиеся за рубежом белоэмигрантские контрреволюционные организации для подрывной работы против Советской России могли использовать свои широкие связи на бывшей родине, то у пришедших к власти вчерашних бедняков и их союзников из среды интеллигенции не имелось достаточного опыта нейтрализации внешних угроз. Отсюда ряд горьких поражений, в том числе в ходе советско-польской войны 1919–1920 годов. Переломить ситуацию был призван созданный 20 декабря 1920 года Иностранный отдел (ИНО) ВЧК, то есть советская внешняя разведка. Главной её задачей стало получение упреждающей информации о намерениях политических противников РСФСР, для чего за кордоном формировался агентурный аппарат в виде легальных и нелегальных резидентур, а на территории РСФСР разворачивалась агентурная работа среди иностранных граждан.

Яков Исаакович Серебрянский

Основным геополитическим противником Советской России являлась Великобритания, которая в результате Первой мировой войны в апреле 1920 года добилась мандата на управление территорией Палестины. Англия рвалась к иракской нефти, и ей требовался средиземноморский берег для её транспортировки в Англию. Такая неприкрытая колониальная политика привела к активизации сионистского движения, которое могло использоваться советским руководством для проникновения в планы англичан.

Осенью 1923 года председатель ОГПУ Феликс Дзержинский отдаёт распоряжение о создании в Палестине нелегальной резидентуры, поручив выполнение этой задачи Якову Блюмкину (оперативные псевдонимы - Макс, Исаев), бывшему левому эсеру, участнику убийства 6 июля 1918 года германского посла графа Вильгельма фон Мирбаха. Поскольку он владел рядом восточных языков и обладал большим опытом организации боевых групп в тылу у белогвардейцев на полях Гражданской войны, Блюмкина весной 1920 года направили в Иран, где произошло восстание против шахского правительства и поддерживавших его англичан. Став комиссаром штаба Персидской Красной армии в провинции Гилян, Блюмкин познакомился и привлёк к работе в Особом отделе Якова Серебрянского, также эсера, уроженца Минска, оказавшегося в Баку после тяжёлого ранения, полученного в составе 105-го Оренбургского полка русской армии на Западном фронте. В Баку Серебрянский работал электриком на нефтепромыслах и был вынужден бежать в Иран после падения Бакинской коммуны в 1918 году.

При поддержке советской Волжско-Каспийской военной флотилии гилянские партизаны, провозгласившие Гилянскую Советскую Республику, усиленные советскими командирами и комиссарами, потеснили белогвардейцев и англичан и смогли захватить целый ряд стратегически важных городов на южном побережье Каспийского моря. Совсем небольшое расстояние оставалось до Тегерана, и на повестке дня уже стояло провозглашение Советской власти в Иране. И, хотя восстание в Гиляне в ноябре 1921 года было подавлено и шахскому режиму удалось восстановить контроль над всей территорией страны, существование на протяжении более чем года Гилянской Советской Республики стало одной из наиболее ярких страниц не только в иранского революционного движения, но и российского присутствия на Ближнем Востоке.

Вернувшись в Россию вместе с Блюмкиным в 1920 году, Яков Серебрянский по его рекомендации становится сотрудником центрального аппарата ВЧК в Москве. А когда Якова Блюмкина направляют нелегальным резидентом в Палестину, тот с санкции Вячеслава Менжинского берёт Якова Серебрянского своим заместителем. После отзыва Блюмкина в Москву в 1924 году резидентуру возглавил Серебрянский. В том же году в Палестине к нему присоединяется супруга - Полина Беленькая, которая с тех пор сопровождала его практически во всех зарубежных командировках.

Работу Серебрянского в Палестине признали успешной: ему удалось внедриться в подпольное сионистское движение, боровшееся против экспансии англичан, в том числе и за контроль над Суэцким каналом. Серебрянский привлёк к сотрудничеству с ОГПУ целый ряд действовавших там эмигрантов из России, обещая им по согласованию с руководством переброску в Россию. Именно они составили впоследствии ядро боевой группы, известной как «группа Яши».

Как отмечает в своей книге «Сталин и разведка» известный историк, ветеран внешней разведки Арсен Мартиросян, уже с нач. 1925 года советская разведка доносила о новых агрессивных планах Англии по подготовке консолидированной Европы к войне против СССР. Так, в секретном письме французскому правительству от 2 марта 1925 года Чемберлен прямо указал на необходимость включения Германии в англо-французский блок, направленный против СССР. Со всей очевидностью стали вырисовываться контуры новой мировой войны.

В ответ на это в 1926 году в Москве приняли постановление «Об активной разведке». Создание нелегальных резидентур для глубокого проникновения на военно-стратегические объекты противника для проведения диверсий и ликвидаций в случае начала военных действий было поручено Якову Серебрянскому. С этой целью он в 1926 году направляется нелегальным резидентом в Бельгию, а затем в Париж, где находится до 1929 года.

После возвращения в Москву Серебрянского назначили начальником 1-го отделения ИНО ОГПУ (нелегальная разведка). Теперь у него личный кабинет на Лубянке, свой аппарат сотрудников Центра и сеть созданных им нелегальных резидентур за кордоном, включающих многочисленных глубоко законспирированных агентов. Фактически это была параллельная разведывательная сеть, подчинявшаяся лично председателю ОГПУ Вячеславу Менжинскому. Уникальность ситуации заключалась в том, что Серебрянский и его заместитель Наум Эйтингон получили право вербовать агентов без согласования с Центром. Такого в истории разведки не случалось ни до, ни после. Созданная структура состояла из агентов, которых знали только три человека: Серебрянский, Эйтингон и нарком внутренних дел. Однако её эффективность невозможно переоценить: нелегалы Серебрянского пускали на дно следующие в нацистскую Германию корабли со стратегическими грузами, доставали американские ядерные секреты, занимали различные посты в правительстве Израиля, ликвидировали предателей и пособников нацистов. Все материалы, связанные с «группой Яши», находятся на особом хранении и не будут рассекречены никогда.

30 марта 1930 года за успешно проведённую в Париже операцию по захвату и вывозу на советскую территорию председателя Российского общевоинского союза (РОВС) генерала Александра Кутепова, развязавшего террор и диверсии против СССР, Якова Серебрянского наградили орденом Красного Знамени.

Вырезки из французских газет того времени, посвящённые исчезновению генерала Кутепова, а также копии различных архивных документов хранятся в семейном архиве Анатолия Серебрянского, сына легендарного разведчика. Деятельность его отца была настолько закрытой, что, как утверждал Павел Судоплатов, вернувшись из своей первой загранкомандировки, он не знал, что беседует с руководителем «группы Яши».
Тем более интересно услышать рассказ сына Якова Серебрянского, каждая встреча с которым приоткрывает для меня что-то новое.

Анатолий Яковлевич, сегодня не так много людей, которые могут похвастаться тем, что их отца на работу принимал сам товарищ Феликс Дзержинский. А слышали ли вы сами об этом от отца?

Отец никогда не рассказывал о своей работе. Хотя точно известно, что его заместителя Наума Эйтингона (тоже, кстати, бывшего эсера) в центральный аппарат ВЧК пригласил лично Дзержинский - об этом рассказала дочь Эйтингона Муза Наумовна.

В самом деле, вот что говорится в книге Музы Малиновской и Леонида Эйтингона «На предельной высоте»: «Вскоре состоялась его встреча с главой ЧК Дзержинским. Он, отметив волевые качества 22-летнего Эйтингона, послал его в Башкирию, поручив покончить с бандитизмом… В мае 1923 года Эйтингон был вновь вызван в Москву. Он прибыл на улицу Лубянка, прямо к «Железному Феликсу» и получил новое назначение - в соседний кабинет».

Мне приходилось слышать от Николая Губернаторова, помощника Юрия Андропова, работавшего и с тремя предыдущими председателями КГБ СССР, что Эйтингон и Судоплатов были крупнейшими аналитиками разведки и мастерами уникальных спецопераций, пострадавшими, как и ваш отец, в ходе необоснованных репрессий по «делу Берия». Можно ли считать, что ваш отец являлся их учителем?

Отец был старше их по возрасту, однако неправильно утверждать, что он являлся их учителем. Судоплатов, например, считал учителем Сергея Шпигельгласа. А Эйтингон уже в 1933 году занял место отца, возглавив нелегальную разведку (1-е отделение ИНО), и затем отправился в США, где он работал в нелегальных резидентурах до своего назначения заместителем резидента НКВД в Испании под именем генерала Котова. Это говорит о том, что отец сосредоточился в это время на деятельности СГОН - специальной группы особого назначения. Недаром в одном из фильмов о нём говорилось, что «Серебрянский не работал в разведке - он создавал её». И в первую очередь нелегальные сети за кордоном для организации диверсий на промышленных объектах на территории потенциального противника в случае возникновения войны. В составе Особой группы при наркоме Лаврентии Берия он участвовал в организации партизанского движения, руководил подготовкой агентов для отправки в тыл противника. Недавно из воспоминаний разведчицы Анны Филоненко-Камаевой, которые вы мне прислали, я узнал для себя нечто новое о работе отца в военные годы. Оказывается, осенью 1941 года по указанию Ставки ВГК сотрудники Особой группы под руководством Судоплатова и Эйтингона приступили к подготовке операций на случай захвата Москвы фашистами. При этом боевой подготовкой оставляемых в подполье чекистов занимался непосредственно Яков Серебрянский.

Известно, что 10 ноября 1938 года, после бегства на Запад резидента в Испании Александра Орлова, вашего отца арестовали, объявили шпионом и приговорили к расстрелу. Однако началась война, и по предложению Судоплатова он был амнистирован и снова приглашён на работу в НКВД. А до ареста отца в 1938 году вы жили в Москве?

Да. Первые мои детские воспоминания - это особняк на Гоголевском бульваре, дом 31. Там мы жили, и там же, как теперь известно, располагалась явочная квартира, где отец принимал своих работников. Затем в моей жизни возник Тверской бульвар, на котором после ареста родителей я жил с тётушкой - маминой сестрой. Потом война, эвакуация. В декабре 1941 года отец, возвращённый в органы НКВД, вызвал нас в Москву. Мы с мамой поселились в гостинице «Москва», как сейчас помню, в номере 646 - окна выходили прямо на нынешнюю Думу. Через два номера от нас жил полковник Дмитрий Медведев со своим адъютантом Николаем Королёвым, абсолютным чемпионом СССР по боксу. Их разведывательно-диверсионный отряд «Митя» из состава ОМСБОН НКВД как раз вернулся после своего рейда по Брянщине и Смоленщине.

Позднее Дмитрий Медведев командовал заброшенным в 1942 году в Западную Украину партизанским отрядом специального назначения «Победители», в составе которого под видом немецкого офицера действовал Николай Кузнецов. Оба они стали Героями Советского Союза.

Да, именно так. После этого мы переехали на улицу Горького, д. 41, кв. 126. Хотя самое первое московское впечатление - посещение отца, лежавшего в больнице на Варсонофьевском. Это было, как я потом установил, 26 декабря. Почему я запомнил дату - у него на столике стоял динамик, и Юрий Левитан как раз зачитывал приказ Ставки ВГК по случаю взятия Наро-Фоминска.

Как рассказал Анатолий Яковлевич, в последующие годы у его отца режим был такой: он приезжал домой около 4 часов утра, спал до 9–10 часов. Сын к этому времени уже уходил в школу. Затем отец ехал на работу и иногда приезжал обедать. Вот в эти редкие моменты они и виделись. Когда в 1946 году Серебрянского отправили в отставку, они с сыном стали намного ближе. Отец занимался переводами, перевёл несколько книг по географии. Одна из них посвящена Португалии, другая - Канаде.

Анатолий Яковлевич, а каким был ваш отец в жизни?

Он был очень уравновешенным, сдержанным человеком. Я даже не могу припомнить, чтобы он меня целовал. Обнимет, прижмёт к себе… Я с большой любовью вспоминаю о тёплых взаимоотношениях родителей. Не помню случая, когда они бы повышали голос друг на друга. Не помню, чтобы отец кричал на меня, хотя я наверняка давал немало для этого поводов. Ни разу не видел отца нетрезвым. При этом, когда по праздникам приходили гости, на столе стояла бутылка вина. Из друзей помню Николая Варсанофьевича и Полину Ароновну Волковых. Ну а что касается привычек: отец много курил, а врачи ему запрещали из-за инфаркта. Мы снимали дачу в Ильинском. Так он уйдёт куда-нибудь подальше, чтобы мама не видела, и покуривает…

А ведь о Николае Волкове есть упоминания в специальной литературе?

Да, после того как отца в начале войны по личному распоряжению Берия выпустили из камеры смертников и включили в состав Особой группы, преобразованной затем в 4-е Управление НКВД СССР, он под руководством Судоплатова принял участие в организации партизанского движения. Волкова, также сотрудника этого управления, с небольшим отрядом из 12 человек забросили в Словакию. Там его отряд вырос в партизанскую бригаду численностью свыше 600 человек, которая участвовала в освобождении города Банска-Бистрица, и Волков стал его почётным гражданином.
По словам Анатолия Яковлевича, в мае 1953 года, после смерти Сталина, его отца, уже много лет находящегося на пенсии, генерал-лейтенант Павел Судоплатов опять пригласил на работу в 9-й (разведывательно-диверсионный) отдел вновь образованного МВД СССР, которое объединило ранее существовавшие МВД и Министерство госбезопасности. Возглавил МВД Берия. Полина Натановна выступала против решения мужа вернуться на службу. А для него в этом состояла вся его жизнь, и он не смог отказаться.

Предчувствия Полины подтвердились. Вслед за арестом Берия последовали аресты его сотрудников. Им предъявили абсурдные обвинения в «измене Родине». Серебрянского арестовали вместе с женой 8 октября 1953 года. «Для меня, - рассказывает Анатолий Яковлевич, - это было неожиданно. Я пришел из института, у нас какие-то люди копаются, в книгах роются. Спрашиваю: «Что случилось, где родители?». Мне отвечают: «Родители арестованы». Затем они опечатали две комнаты из трёх - одну мне оставили. Но я думаю, что родители догадывались о предстоящем аресте. Единственный раз в жизни я увидел маму плачущей, когда стало известно об аресте Судоплатова и Эйтингона…»

Бывший старший майор госбезопасности Яков Серебрянский умер под следствием во время очередного допроса в 1956 году. За три года его заключения следователи так и не смогли доказать его вины и поэтому не нашли лучшего для себя решения, как оставить в силе обвинение в шпионаже, предъявленное ему в пресловутые годы «Большого террора».

А как вы узнали о смерти отца?

Меня пригласили в Военную коллегию Верховного суда и сказали: «Ваш отец умер». Какое-то время я приходил в себя. «А вы знаете, что он был эсером?» - «Знаю». - На меня недоумённо посмотрели: «Так вот, у него было много грехов против советской власти, он был эсером. Ставим вас в известность». Где захоронен, сведений нет. Маму освободили раньше, также не найдя доказательств её вины. При этом как имеющую судимость (по обвинениям 1938 года) её выслали за 100 км от Москвы. Затем ей разрешили вернуться в Москву, и она уже здесь добивалась реабилитации - и своей, и отца…

Видя, как трудно сыну говорить обо всём этом, я вновь возвращаюсь к профессиональной деятельности Якова Серебрянского и узнаю невероятно интересные подробности. Дело в том, что среди сотрудников «группы Яши» находился и ныне легендарный Вильям Генрихович Фишер, более известный как Рудольф Абель. «Он был очень близок к отцу, - говорит Анатолий Яковлевич, - был его подчиненным, и отец к нему очень хорошо относился. Фишер попал в группу отца еще до войны. Явно об этом нигде не пишут, поскольку принадлежность к «группе Яши» была глубоко засекречена, но отдельная информация всё же иногда просачивается. Например, как писал Судоплатов, большую школу боевой подготовки в составе «группы Яши» в Китае прошел Константин Кукин («Игорь»). Опытнейший разведчик, впоследствии резидент в Англии, у которого на связи была «Кембриджская пятерка», он в свое время был начальником отделения «группы Яши». В 1947 году в связи с реорганизацией внешней разведки полковник Кукин был назначен по совместительству Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в Англии… А что касается Фишера, то известно, что он был уволен из органов в 1938 году после бегства Орлова. А когда Серебрянский в 1941 году вернулся на службу, он первым делом разыскал Фишера и снова взял его к себе в группу. Их отношения базировались на высоком взаимном уважении. Живший в то время в одной квартире с Вильямом Фишером и Рудольфом Абелем (именем которого Фишер воспользовался после своего ареста в Нью-Йорке) Кирилл Хенкин в своих воспоминаниях пишет, что Вилли и Рудольф относились к Серебрянскому с большим уважением, между собой называли его «Старик» и считали своим учителем».

А когда Фишер узнал о смерти Якова Исааковича?

Видимо, сразу после своего возвращения из американской тюрьмы. Летом 1962 года он позвонил мне и пригласил к себе на дачу в Челюскинскую. Относительно судьбы отца он уже был в курсе дела. Расспрашивал обо мне: где учусь, чем интересуюсь, нуждаюсь ли в чём-нибудь.

А что представлял собой учебный центр, который создал ваш отец?

Об этом хорошо написано у Константина Квашнина. Он являлся учеником отца из того самого набора 1937 года - первого и последнего. Туда брали людей с высшим образованием (Квашнина, например, взяли из аспирантуры Института связи) и обучали организации диверсий на крупных предприятиях потенциального противника. Для обучения привлекались ведущие специалисты из различных отраслей промышленности СССР, которые рассказывали, как минимальными средствами быстро нарушить работу того или иного промышленного объекта. Кроме того, их обучали хорошим манерам, этикету, иностранным языкам. То есть это была школа для нелегалов-диверсантов.

Которые выступали в том числе и карающим мечом?

Нет, «карающий меч» - это лишь одна из многих задач, стоящих перед СГОН. С точки зрения Советской власти, такие перебежчики, как, к примеру, бывшие сотрудники НКВД Натан Порецкий или Георгий Агабеков, - это изменники, выдавшие многих советских нелегалов. И они должны были понести заслуженное наказание. Поэтому их ликвидацию (но не убийство!) я считаю правильной. При этом отмечу, что, несмотря на горы слухов и клеветы, в специальной литературе подробно описана только одна спецоперация СГОН - упоминавшееся выше похищение генерала Кутепова. Об этой операции я впервые услышал от мамы, которая в то время находилась рядом с отцом. Однако к похищению генерала Миллера, ставшего после Кутепова руководителем РОВС, отец не имел отношения. Главное в работе СГОН лежало совсем в иной плоскости. Так, после начала Гражданской войны в Испании «группа Яши» занималась нелегальной закупкой и поставкой для интербригад. В сентябре 1936 года у французской фирмы «Девуатин» закупили 12 военных самолётов и тайно перегнали в Барселону. За эту операцию отец получил орден Ленина. В ноябре 1936 года нелегалам СГОН с помощью агента Марка Зборовского («Тюльпан»), внедрённого в окружение сына Льва Троцкого, удалось захватить часть архива Международного секретариата троцкистов. Несколько ящиков с документами переправили в Москву. К этому времени Серебрянский создал в различных странах 16 нелегальных резидентур. Это была фактически «разведка в разведке». Известно, что агенты глубокого залегания, внедрённые отцом в 1930-е годы в США, впоследствии использовались для получения американских атомных секретов. Руководил ими как раз Вилли Фишер (Абель), ученик отца, которого направили на нелегальную работу в США в 1948 году, остававшийся там вплоть до своего разоблачения в 1957 году.

Как отмечает в конце нашей беседы Анатолий Яковлевич, ни Серебрянский, ни Судоплатов, ни Эйтингон на своей работе миллионов не заработали. В описи изъятого при аресте Серебрянского имущества, поместившейся на одной страничке, содержится: «Костюм мужской - 1; кальсоны мужские - 2; и т.д.». Он не имел ни собственной дачи, ни машины, ни драгоценностей, несмотря на то что во Франции он в качестве прикрытия являлся владельцем фабрики по производству жемчуга, а занимаясь закупкой оружия для Испании, держал при себе чемоданы денег. При этом он считал, что лично не имеет к этим деньгам никакого отношения. Это была особая когорта - советские разведчики 1920–1930-х годов - бессребреники, кристально чистые и преданные своему делу люди.

Эти традиции, изрядно утраченные в годы «хрущёвской оттепели», стали возрождаться, после того как председателем КГБ СССР назначили Юрия Андропова, который приступил к масштабному обновлению чекистских кадров путём их всесторонней подготовки и переподготовки. Юрий Владимирович однажды сказал в узком кругу, что высокая мораль и духовность исторически свойственны советскому народу, составляют его нравственную сущность, следовательно, данные качества должны отличать и тех, кто защищает безопасность и саму государственность этого народа.

При поддержке Андропова прошло организационное оформление Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) при первом факультете Высшей школы КГБ СССР. С 1969 года КУОС базировались в Балашихе. Там готовили действующий резерв КГБ на случай ведения партизанской войны, то есть продолжили традиции, заложенные Серебрянским, Эйтингоном и Судоплатовым. Выпускники КУОС, составившие в дальнейшем костяк спецназа «Зенит» и «Вымпел», могли выполнять поставленные задачи практически в любой точке земного шара, находясь на нелегальном положении в условиях войны между государствами. Представители этой профессии называют себя разведчиками специального назначения, сочетающими качества легального разведчика и спецназовца.

Для их подготовки понадобились учебники, среди которых оказалось и пособие, написанное Яковом Серебрянским в тюрьме (!) в ожидании приговора. Ознакомившись с ним, Юрий Андропов заинтересовался судьбой Серебрянского, и в мае 1971 года решение Военной коллегии Верховного суда СССР было пересмотрено. Якова Серебрянского посмертно реабилитировали по всем статьям предъявлявшихся ему ранее обвинений. Тогда же полностью реабилитировали и Полину Серебрянскую. В апреле 1996 года Якова Серебрянского восстановили в правах на изъятые при аресте награды.

Долгое время для Анатолия Яковлевича оставался нерешённым вопрос о восстановлении родителей в партии, из которой они были исключены после ареста. В его архиве хранится письмо, направленное из Центрального архива КГБ СССР в Контрольно-ревизионную комиссию МГК КПСС, от 26.10.1989 за № 10/А-4241 следующего содержания: «По просьбе т. Гончарова В.П. (инструктор МГК) сообщаем, что данных о нарушениях социалистической законности бывшим сотрудником госбезопасности Серебрянским Я.И., 1892 года рождения, в архивных материалах не имеется. Приказом Председателя КГБ при СМ СССР от 7 сентября 1977 года за высокие заслуги в деле обеспечения безопасности нашей Родины Серебрянский Я.И. в числе других чекистов был занесен на Мемориальную доску Кабинета чекистской славы. Зам. начальника архива В.К. Виноградов».

Якова и Полину Серебрянских посмертно восстановили в партии в ноябре 1989 года.

Сейчас Кабинет чекистской славы, расположенный в Ясенево, называется Музеем Службы внешней разведки Российской Федерации, и имя Якова Серебрянского значится на мемориальной доске в первой десятке самых выдающихся разведчиков советской эпохи.

11 декабря 2016 года мы отмечали круглую дату - 125 лет со дня рождения Якова Исааковича Серебрянского. А совсем незадолго до этого события у него родился праправнук, которого также назвали Яшей. Будем надеяться, что в этот раз «группа Яши» будет лишь в детском садике. Именно этому посвятил свою жизнь его прапрадед.

СОВЕТСКИЙ ДЖЕЙМС БОНД

Если полистать подшивки советских газет за 30-е годы, то там можно найти указы о награждении Якова Серебрянского “за выдающиеся заслуги перед партией и правительством за выполнение особо важных правительственных заданий”. Его считают своим учителем многие асы разведки. Например, Абель.

Опытный и талантливый разведчик и организатор Яков Серебрянский прожил полную тревог и опасностей жизнь Многое из того, что с ним случилось, напоминает боевик в стиле Джеймса Бонда. Он был организатором и участником немалого числа операций советской разведки. Некоторые историки называют его главным диверсантом СССР. И у них для этого есть основания.

Имя Якова Серебрянского теперь не очень известно. А между тем именно он был организатором захвата в Париже руководителя РОВС генерала Александра Кутепова - тогдашней надежды белой эмиграции. Он же организовал похищение во Франции архива Льва Троцкого и еще целый ряд операций.

Если полистать подшивки советских газет за 30-е годы, то там можно найти указы о награждении Якова Серебрянского “за выдающиеся заслуги перед партией и правительством за выполнение особо важных правительственных заданий”. Его считают своим учителем многие асы разведки. Например, Абель. Среди чекистов о нем ходили легенды. Но и как многие другие сотрудники советских спецслужб того времени он по надуманным обвинениям был арестован, причем трижды, и умер в тюрьме.

Важным центром советской разведки была Особая группа при председателе ОГПУ, которую чекисты именовали по имени ее руководителя “группа Яши”. Она была совершенно самостоятельна и независима от иностранного отдела - ИНО ОГПУ в своей деятельности. 10 лет ее возглавлял Серебрянский. “Группа Яши” опиралась только на агентов-нелегалов. Она не имела своих сотрудников в дипломатических миссиях и торговых представительствах.

ПУТЬ ИЗ “ЧЕРТЫ ОСЕДЛОСТИ”

Яков Исаакович Серебрянский родился в Минске в 1891 году в бедной еврейской семье. Его отец был подмастерьем у часовщика. В 1908 году окончил 4 класса городского училища. С юных лет сочувствовал революционному движению. Его, еврея, особенно возмущала гнусная и преступная политика царизма в отношении народа, к которому он принадлежал. Страшно негодовал по поводу пресловутой черты оседлости. Однако примкнул он не к сионистам. Якова привлекли эсеры, их радикальное крыло. И он вступил сначала в ученическую организацию эсеров, а в 1908 году в партию эсеров-максималистов. В качестве боевика принимал участие в нападении на сотрудников охранки, организовавших в Минске, Гомеле и других городах еврейские погромы. В мае 1909 года за “хранение переписки преступного характера” и по подозрению в соучастии в убийстве начальника минской тюрьмы Серебрянский был арестован.

Один год Яков провел я тюрьме, после чего был выслан под административный надзор в Витебск, где работал электромонтером на электростанции.

В августе 1912 года Якова призвали в армию. Служил рядовым 122-го Тамбовского полка в Харькове. Когда началась Первая мировая война, попал в действующую армию на Западный фронт в составе 105-го Оренбургского полка. 7 августа 1914 года во время неудачного наступления русских войск в Восточной Пруссии получил тяжелое ранение. После госпиталя был демобилизован. С февраля 1915 года работал электромонтером на нефтепромыслах Баку. После Февральской революции активно участвовал в деятельности местной организации эсеров, его избрали членом Бакинского совета, работал в Бакинском продовольственном комитете. Был избран делегатом Первого съезда Советов Северного Кавказа от партии социалистов-революционеров-эсеров.

В марте 1918 года - начальник отряда Бакинского совета по охране продовольственных грузов на Владикавказской железной дороге.

В 1918 году на квартире своего друга и коллеги по Бакинскому совету и эсеровской организации Яков познакомился с его 18-летней сестрой Полиной. Впоследствии она стала его женой и разделила все трудности непростой и опасной жизни разведчика.

ДВА ЯКОВА И ПАЛЕСТИНА

Вскоре Бакинская коммуна пала - город заняли английские интервенты. В это время Серебрянский подружился с Яковом Блюмкиным. Этот бывший левый эсер, участник убийства в 1918 году немецкого посла Мирбаха, теперь стал видным чекистом. Во время Гилянской экспедиции тот его взял с собой в Персию. По рекомендации Блюмкина Серебрянского назначают начальником одного из подразделений Особого отдела персидской Красной армии в городе Решт.
После падения Гилянской республики Серебрянский оказывается в Москве. В мае 1920 года его принимают на службу в центральный аппарат ВЧК. С августа 1920 года он оперативный сотрудник Особого отдела, а затем секретарь административно-организационного отдела ВЧК. Однако служба Якова в центральном аппарате длилась недолго. Уже в августе 1921 года он уходит из ВЧК и поступает учиться в электротехнический институт. Работая в ВЧК, Серебрянский продолжал поддерживать связь со своими старыми друзьями-эсерами. И это обернулось для него большими неприятностями.
2 декабря 1921 года Яков пришел в гости к своему приятелю правому эсеру Давиду Абезгаузу и угодил в устроенную там его недавними коллегами-чекистами засаду. Три месяца он провел в тюрьме. Следователей интересовала его возможная принадлежность к правым эсерам, деятельность которых была под запретом. Следствие установило, что с этой партией Серебрянский давно порвал и в ее деятельности участия не принимает.
21 марта 1922 года президиум ОГПУ вынес постановление: Серебрянского из-под стражи освободить, но взять на учет и лишить права работы в политических, розыскных, судебных органах, а также в Наркомате иностранных дел.
Яков, выйдя на свободу, устроился на работу заведующим канцелярией нефтетранспортного отдела треста “Москвотоп”. Однако вскоре вновь был арестован. На этот раз по подозрению во взяточничестве. Некоторое время находился под следствием. Оно не подтвердило предъявленных ему обвинений, и Серебрянский был освобожден. В октябре того же 1922 года Серебрянского принимают на работу в редакцию газеты “Известия”. Он давно сделал свой политический выбор, еще в 1918 году, когда порвал с эсерами и начал работать в ВЧК. В октябре 1923 года Серебрянского принимают кандидатом в члены РКП(б). И вновь в судьбу Серебрянского вмешался Яков Блюмкин. Он собирался выехать в Палестину в качестве резидента разведки ИНО (Иностранного отдела) ОГПУ. Подыскивал себе заместителя. Очень обрадовался, узнав, что Серебрянский состоит уже в партии большевиков. Он предложил своему тезке ехать с ним в Палестину. Серебрянский согласился.
ИНО и отдел кадров ОГПУ приняли предложение Блюмкина, и Серебрянский был принят на работу особоуполномоченным Закордонной части Иностранного отдела ОГПУ. Ранее принятое постановление президиума ОГПУ о нем было отменено.
В декабре 1923 года два Якова - Блюмкин и Серебрянский выехали в Яффу (Тель-Авив). Перед отъездом их принял заместитель председателя ОГПУ Менжинский. Он поставил задачу по сбору информации о планах и действиях Англии и Франции на Ближнем Востоке. Обратил особое внимание на необходимость активной вербовочной работы.
В июне 1924 года Блюмкина отзывают, и его на посту резидента заменил Серебрянский. Теперь руководство разведки поставило перед ним задачу - создать глубоко законспирированную сеть. И с этой задачей он успешно справился. Известно, что он завербовал большую группу иммигрантов - уроженцев России А. Ананьева, Ю. Волкова, Р. Эске-Рачковского, Н. Захарова, А. Турыжникова и др. Именно они составили костяк его боевой группы, известной позднее как “группа Яши” (см. А. Колпакиди, Д. Прохоров. “КГБ: спецоперации советской разведки”, М., АСТ, 2000).
В 1924 году к Серебрянскому присоединилась его жена, Полина Натановна. Не будучи официальным сотрудником ИНО ОГПУ, сопровождала его в многочисленных зарубежных поездках. Полина была членом партии с 1921 года и работала до отъезда в Краснопресненском райкоме РКП(б).

ПОХИЩЕНИЕ ГЕНЕРАЛА КУТЕПОВА

В 1925-1928 годах Серебрянский - нелегальный резидент ИНО ОГПУ в Бельгии и во Франции. В 1927 году он приезжал в СССР - прошел партчистку и был принят в члены ВКП(б). Весной 1929 года вернулся в Москву и был назначен начальником 1-го отделения (нелегальная разведка) ИНО ОГПУ (см. А. Колпакиди, Д.Прохоров “Все о внешней разведке” М.., “Олимп”, 2002).
В. Менжинский, возглавивший ОГПУ после смерти Ф. Дзержинского, назначил Серебрянского начальником созданной им Особой группы при председателе ОГПУ. Это специальное разведывательное подразделение действовало независимо от ИНО. Перед этой группой была поставлена задача - глубокое внедрение агентуры на объекты военно-стратегического характера в Западной Европе, США и Японии на случай войны, а также проведение диверсионных и террористических операций (см. “Ветераны внешней разведки России” М. 1995).
Летом 1929 года Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило намеченную руководством ОГПУ операцию по захвату председателя Российского общевоинского союза (РОВС) генерала А. П. Кутепова. Этот союз раньше возглавлял генерал П. Врангель, а после его внезапной и таинственной смерти возглавил Кутепов. И РОВС резко активизировал свою деятельность. Увеличилась засылка на территорию СССР боевиков-террористов. Это вызвало определенную тревогу в Москве. Кремль, да и сам Сталин, преувеличивали силы и возможности белых эмигрантов. В такой обстановке в ОГПУ возникла идея похитить генерала Кутепова.
Вместе с заместителем начальника Контрразведывательного отдела (КРО) ОГПУ С. Пузицким Серебрянский выехал в Париж для руководства этой операцией. 26 января 1930 года сотрудники “группы Яши” в самом центре Парижа втолкнули генерала в автомобиль, сделали инъекцию морфия и доставили на борт советского парохода, стоявшего в порту Марселя. Полиция Парижа сбилась с ног в поисках похитителей генерала. Искала его и контрразведка РОВС. Однако Кутепов исчез как в землю провалился. Правда, после долгих поисков свидетеля все же нашли. Сторож клиники, расположенной на улице Удино, Огюст Стеймец, видел из окна клиники большой серо-зеленый автомобиль на углу улиц Удино и Руссель и около него двух высоких молодых мужчин в желтых пальто. Неподалеку стоял полицейский. Чуть дальше красное такси. Когда генерал Кутепов (его свидетель опознал по фотографии) поравнялся с машиной, к нему подошел полицейский и что-то спросил. Не успел Кутепов раскрыть рот для ответа, как люди в желтых пальто втолкнули его в автомашину, в нее же сел полицейский. Автомобиль, а за ним красное такси на большой скорости понеслись в сторону бульвара Инвалидов. Больше Кутепова никто никогда не видел - то ли слабое сердце генерала не выдержало стресса, то ли наркоза дали больше чем надо. Он скончался от сердечного приступа на борту судна в сотне миль от Новороссийска. За эту операцию Серебрянский был награжден орденом Красного Знамени (см. В. Абрамов. Евреи в КГБ. М., “Эксмо”, 2005). До середины 60-х годов причастность советских спецслужб к похищению Кутепова не афишировалась и даже отрицалась. Лишь в 1965 году в газете “Красная звезда” впервые рассказали об этой операции. А подробности ее проведения были опубликованы только в 1997 г. в 3-м томе “Очерков по истории российской внешней разведки”.
По завершении операции Серебрянский приступил к созданию автономной агентурной сети в различных странах для ведения разведывательной работы на случай войны. За границей лично завербовал более 200 человек. Уже к середине 30-х годов группа Серебрянского имела за рубежом 16 нелегальных резидентур (212 агентов) главным образом в нацистской Германии, Франции, США и на оккупированной японцами территории Восточного Китая. Приведем только один пример. В Сан-Франциско жил советский агент “глубокого оседания”. В свое время он получил деньги от советской разведки для окончания медицинского факультета во Франции. Необходимость в нем возникла в 1942 году, когда агент как врач оказался близок к семье Оппенгеймера - “отца” американской атомной бомбы. Этого агента лично готовил и вел Серебрянский (см. М. Болтунов. Короли диверсий. М., “Вече”, 2001).
В 1931 году Якова арестовали в Румынии, но вскоре освободили, и он продолжил нелегальную деятельность. В 1932 году выезжал в США, в 1934 году - в Париж. 13 июля 1934 года был утвержден руководителем спецгруппы особого назначения (СГОН) при НКВД СССР.

ОБЪЕКТЫ ОСОБОГО ВНИМАНИЯ

В 1935 году Серебрянскому было присвоено звание старшего майора госбезопасности. Его ближайшими помощниками в спецгруппе были Альберт Сыркин и Самуил Перевозников (оба тоже евреи).
В 1935-1936 годах находился в командировке в Китае и Японии.
Когда началась Гражданская война в Испании, Москва оказывала всестороннюю помощь правительству республики в борьбе с войсками генерала Франко. В частности, была организована поставка оружия Мадриду. При этом часть его нелегально закупалась в Европе. Этим занималась спецгруппа Яши. Так, в сентябре 1936 года сотрудники этой группы закупили у французской фирмы “Девуатин” 12 новых военных самолетов. Их доставили на аэродром недалеко от франко-испанской границы. Потом под видом летных испытаний их перегнали в Барселону (см. А. Колпакиди, Д. Прохоров. Внешняя разведка России. М., “Олма-Пресс”, 2001).
Объектом особого внимания Лубянки, в частности “спецгруппы Яши”, был сын Троцкого Лев Седов, проходивший в ОГПУ-НКВД под псевдонимом Сынок. Лев Седов по поручению отца занимался практической подготовкой первого съезда 4-го Интернационала, который должен был состояться летом 1938 года в Париже. Этот Интернационал призван был объединить сторонников Троцкого, которых было не так уж мало. В Москве решили осуществить такую же операцию, как когда-то с Кутеповым, в отношении Седова, его задумали похитить. Всерьез занялись разработкой плана этой операции. Ее проведение поручили Серебрянскому. План похищения был детально разработан. Были точно установлены все маршруты его перемещений по Парижу, на месте предполагаемого захвата несколько раз проводились репетиции похищения. Были два варианта. Один из них предполагал доставить Сынка в СССР морем. Для этого приобрели небольшое рыболовецкое судно, а вблизи порта в одном из городов на севере Франции сняли домик, в котором поселилась семейная пара агентов НКВД. По второму варианту намечалось использовать самолет, который был куплен группой Серебрянского. Был и опытный летчик, завербованный сотрудниками спецгруппы.
Похищение, к которому тщательно готовились, не понадобилось. Лев Седов в феврале 1938 года умер после операции по удалению аппендицита, которую провели в Париже в частной клинике русских врачей-эмигрантов. Есть все основания полагать, что сыну Троцкого “помогли умереть” советские спецслужбы и причиной его смерти является отравление.
Подготовка похищения Седова была не первой операцией Серебрянского, связанной с Троцким. В ноябре 1936 года сотрудники его группы с помощью агента Зборовского (Тюльпан) похитили часть архива Международного секретариата троцкистов. Несколько ящиков с документами были переданы легальному резиденту ИНО в Париже и переправлены в Москву.
Серебрянский и его группа в 1937 году направили в Центр подробнейшую информацию о Вооруженных силах гитлеровской Германии, включая дислокацию дивизий вермахта, частей ВВС и Военно-морского флота. Были добыты и также направлены в Москву сведения о новых образцах вооружений, которыми оснащается германская армия. Серебрянский прямо указывал - Германия готовится к войне с СССР - и приводил множество фактов, подтверждающих этот вывод разведчика.

“КРЕПКО ДОПРОСИТЬ!”

Летом 1938 года Серебрянский был отозван из Франции и 10 ноября вместе с женой арестован в Москве прямо у трапа самолета. Ордер на его арест был подписан Л. Берия.
В ходе следствия, которое вел будущий министр МГБ В. Абакумов, а на более поздней стадии - С. Мильштейн и П. Гудимович, Серебрянского подвергли т. н. “интенсивным методам допроса”. На первом протоколе допроса 12 ноября 1938 года есть резолюция Берия: “Тов. Абакумову! Крепко допросить”. После такой резолюции на допросе 16 ноября 1938 года он был избит и вынужден дать не соответствующие действительности показания о своей якобы преступной деятельности. На допросе в 1954 году Серебрянский показал, что еще до суда, т. е. на предварительном следствии он отказался от показаний, в которых признавал себя виновным и оговаривал других. Следствие тянулось долго.
4 октября 1940 года следователь ГУГБ НКВД СССР лейтенант Перепелица составил обвинительное заключение, которое мы приведем полностью. Оно дает представление о методах работы НКВД и об обстановке того времени.

“Обвинительное заключение. 10 ноября 1938 года органами НКВД был арестован подозреваемый в шпионской деятельности Серебрянский Яков Исаакович. Проведенным по делу следствием установлено, что Серебрянский в прошлом активный эсер, дважды арестовывался ОГПУ. И при содействии разоблаченных врагов народа проник в советскую разведку. В 1924 году, будучи в Палестине, был завербован эмигрантом Покровским для шпионской деятельности в пользу Англии. В 1927 году Серебрянский по заданию английской разведки перебросил из Палестины в СССР группу шпионов- террористов в лице Турыжникова, Волкова, Ананьева, Захарова и Эске. Через Турыжникова Серебрянский передавал английской разведке шпионские сведения о политическом и экономическом положении Советского Союза. В 1933 году Серебрянский был завербован разоблаченным врагом народа Ягодой в антисоветскую организацию, существующую в органах НКВД. По заданию Ягоды Серебрянский установил шпионскую связь с французской разведкой, которую информировал о деятельности советской разведки за кордоном, добывал сильнодействующие яды для совершения террористического акта над руководителями партии и Советского правительства”.

Вот такое обвинительное заключение.

Как видим, никаких фактов, только общие слова ничем не подтвержденные. С таким же успехом можно было написать, что Серебрянский был агентом вторгшихся на Землю марсиан.
Такое же обвинительное заключение было предъявлено и его жене Полине Натановне.
7 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Якова Серебрянского к расстрелу, а его жену Полину к 10 годам тюремного заключения за то, что не сообщила о враждебной деятельности мужа.
Были арестованы в тот же день, что и Серебрянский, Альберт Сыркин и его жена Вера. Сыркин был помощником начальника Специальной группы особого назначения - “группы Яши”. Его и жену осудили к расстрелу и немедленно приговор привели в исполнение. Немного позже был арестован другой помощник Серебрянского Самуил Перевозников. И тоже осужден к расстрелу. Жена его Инна Натановна покончила жизнь самоубийством.

ДЛЯ КОГО ВОЙНА, ДЛЯ КОГО…

Однако приговор, вынесенный Якову Серебрянскому, не был приведен в исполнение. Началась Великая Отечественная война. Разведка испытывала острую нужду в квалифицированных кадрах. По ходатайству начальника 2-го отдела НКГБ СССР Судоплатова и благодаря вмешательству Берии Серебрянский решением президиума Верховного совета СССР был амнистирован, с него сняли судимость, восстановили в органах НКВД и в партии.
Вот как об этом пишет генерал Павел Судоплатов в своих мемуарах:
“В начале войны мы испытывали острую нехватку квалифицированных кадров. Я и Эйтингон предложили, чтобы из тюрем были освобождены бывшие сотрудники разведки и госбезопасности. Циничность Берии и простота в решении людских судеб ясно проявилась в его реакции на наше предложение. Берию совершенно не интересовало, виноваты или не виноваты те, кого мы рекомендовали для работы. Он задал единственный вопрос:
— Вы уверены, что они нам нужны?
— Совершенно уверен, - ответил я.
— Тогда свяжитесь с Кобуловым, пусть освободит. И немедленно их используйте.
Я получил для просмотра дела запрошенных мною людей. Из них следовало, что все они были арестованы по инициативе и прямому приказу высшего руководства - Сталина и Молотова. К несчастью, Шпигельглас, Карин, Мали и другие разведчики к этому времени были уже расстреляны” (см. Павел Судоплатов. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы. М., “Олма-Пресс”, 1999).
Так среди других на свободе оказался Яков Серебрянский. Месяц до этого он провел в камере смертников. Когда в его камере появился начальник тюрьмы, он решил, что это конец. Но когда услышал об отмене приговора, своим ушам не поверил, до того это была радостная неожиданность для человека, давно потерявшего надежду на такой исход. После освобождения из заключения жил в 1941 году в гостинице “Москва”. Получил месяц отпуска. Затем приступил к работе.
В первый же день войны Судоплатову было поручено возглавить всю разведывательно-диверсионную работу в тылу германской армии по линии органов госбезопасности. Для этого в НКВД было сформировано специальное подразделение - Особая группа при наркоме внутренних дел. В состав этой группы вошел и Яков.
С 3 сентября 1941 года Серебрянский - начальник отделения во 2-м отделе НКВД, с января 1942 года - начальник 3-го отделения 4-го управления, в задачу которого входила вербовка агентуры в странах Западной Европы и США. С конца 1943 года - в Особом резерве 4-го управления НКВД-НКГБ. Серебрянский всю войну служил в 4-м управлении, лично участвовал во многих разведоперациях. В 1945 г. ему было присвоено звание полковника (см. А. Колпакиди, Д. Прохоров, “Все о внешней разведке”).
После войны министром госбезопасности вместо Меркулова был назначен в 1946 г. Виктор Абакумов, тот самый который в свое время вел дело “врага народа” Серебрянского и зверски пытал арестованного, выбивая из него ложные показания. Чуть ли не в первый день своего появления на новой должности Абакумов заявил Судоплатову, что тот “вызволил своих дружков из тюрьмы в 1941 году и помог им избежать заслуженного наказания”. В результате Серебрянскому и его сотрудникам, которые были арестованы в конце 30-х годов, но уцелели и опять работали в разведке, пришлось подать в отставку. 29 мая 1946 года полковник госбезопасности Серебрянский был уволен на пенсию по состоянию здоровья.
После смерти Сталина Берия стал первым заместителем председателя Совета министров и одновременно министром внутренних дел. В состав МВД вошло и бывшее министерство госбезопасности. Некоторые чекисты, работавшие под его руководством и находившиеся в отставке, были возвращены и приступили к работе в МВД.
В мае 1953 года Павел Судоплатов предложил Якову Серебрянскому вернуться на работу в МВД. Сначала он был сотрудником 9-го (разведывательно-диверсионного) отдела МВД, а с 31 июня 1953 года - Второго главного управления МВД (внешняя разведка). Однако уже 8 июля 1953 года его уволили в запас министерства обороны, а через три месяца арестовали… как участника заговора Берии. И вновь судьба была неблагосклонной к Якову. Была арестована и его жена. В 1955 году ее освободили, его продолжали держать в тюрьме, хотя он перенес два инфаркта.
Как следователи ни старались, но фактов участия Серебрянского в заговоре, ни прямых, ни косвенных, не обнаружили. Прокуратура СССР решила вернуться к приговору 1941 года. Он был признан обоснованным, и дело 1941 года было направлено в Верховный суд СССР с предложением заменить ему расстрел 25 годами тюрьмы.
Утром 30 марта 1956 года старший следователь Главной военной прокуратуры Цареградский прибыл в Бутырскую тюрьму. Он распорядился доставить к нему на допрос заключенного Серебрянского. Однако допрос пришлось прервать, едва начав. Яков почувствовал себя очень плохо, начался сердечный приступ, и он умер прямо на допросе.

СЫН СВОЕГО ВРЕМЕНИ

Много лет жена Якова Полина Натановна добивалась реабилитации мужа. Однако он был реабилитирован только тогда, когда председатель КГБ Андропов узнал о его трагической судьбе из подготовленного по его указанию первого учебника по истории советской разведки. Приговор 1941 года по делу Серебрянского был снова отменен Верховным судом СССР по вновь открывшимся обстоятельствам и недоказанностью обвинений. Позже его посмертно восстановили в партии.
7 февраля 1972 года Полина Серебрянская получила письмо от заместителя начальника финансово-планового отдела КГБ СССР о том, что Управлению КГБ по Москве и Московской области дано указание выплатить ей единовременное пособие в связи со смертью мужа Серебрянского Якова Исааковича в сумме 333 рубля 33 коп.
К 110-летию со дня рождения Якова Серебрянского вышла книга И. Линдера, С. Чуркина “Диверсанты. Легенда Лубянки Яков Серебрянский” (М., Рипол Классик, 2011). До сих пор в его биографии много загадок, “белых пятен”. В книге использованы новые документы, и хотя объем ее велик (688страниц), авторы еще много чего интересного не могли рассказать о герое своего повествования - до сих пор многие документы о Серебрянском и “группе Яши” не рассекречены и некоторые операции, в которых они участвовали, остаются тайной. Россия, как и прежде СССР, все еще живет под грифом “совершенно секретно”. Правда, надо признать, что и в других странах разведки не очень спешат расстаться со своими тайнами.
Несколько лет назад вышел документальный фильм о деятельности советской разведки в 30-х - 40-х годах “Разведка, о которой знали немногие”. 4-я серия полностью посвящена Якову Серебрянскому и его группе разведчиков и диверсантов.
“Засекреченная любовь. Любить Яшу” - так называется фильм Валерия Удовыченкова о Якове и Полине Серебрянских, об их любви и беспредельной преданности друг другу. Полина не только всегда сопровождала мужа в его опасных командировках, но и часто принимала участие в операциях, проводимых “группой Яши”.
Серебрянский был человеком среднего роста, внешность имел обыкновенную, но обладал большим мужеством и всю жизнь любил одну женщину - свою жену Полину.
Ложно обвиненный Яков побывал и “врагом народа” и “государственным изменником” Серебрянский посвятил свою жизнь службе в разведке. Многие историки его считают создателем советской разведывательно-диверсионной службы (см. Михаил Болтунов. Короли диверсий. М., “Вече”, 2001).
Мы не собираемся идеализировать героя нашей публикации. Он был сыном своего “смутного времени”, находился под мощным прессом обстоятельств. Деятельность советской разведки - это переплетение трагического и жестокого, светлого и темного. Можно забыть о трагическом и воспеть только героическое, как это делала коммунистическая пропаганда. Можно выпятить только темное, чего тоже было в избытке. Однако вряд ли верно и то и другое. Но разве можно забыть о подвигах разведчиков, в частности того же Серебрянского, в борьбе с германским нацизмом. Значение их вклада в Победу трудно переоценить.