Гко во время войны. Создание гко

Кодан С.В. — Государственный Комитет Обороны в системе партийного руководства и государственного управления в условиях Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.: создание, природа, структура и организация деятельности // Genesis: исторические исследования. - 2015. - № 3. - С. 616 - 636. DOI: 10.7256/2409-868X.2015.3.15198 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=15198

Государственный Комитет Обороны в системе партийного руководства и государственного управления в условиях Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.: создание, природа, структура и организация деятельности

Аннотация.

Создание и деятельность Государственного Комитета Обороны отразили особенности государственного управления в условиях Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., в условиях которой потребовалось концентрация всех ресурсов для победы в войне. В предвоенные годы окончательно сложилась система управления страной, в которой Политбюро ЦК ВКП(б) определяла государственную политику и фактически возглавляла партийно-государственного управления. Создание ГКО 30 июня 1941 г. в полной мере отразило отразило эту тенденцию и в условия войны в качестве чрезвычайного партийно-государственного органа сосредоточило всю полноту власти в государстве. Рассекреченные архивные документы о деятельности ГКО создают новые возможности для изучения его деятельности. В статье представлена характеристика создания, состава, направлений деятельности и обзор материалов официального делопроизводства Государственного Комитета Обороны. В статье охарактеризована Государственный Комитета Обороны, а представленность публикаций документов о деятельности в научных исследованиях, обозначены возможности привлечения новых материалов. Последнее связано с тем, что практически весь массив документов о деятельности рассекречен и создает возможности для дальнейшего исследования истории ГКО.

10.7256/2409-868X.2015.3.15198

Дата направления в редакцию:

07-05-2015

Keywords:

The history of the Soviet state, The Great Patriotic War, public administration, emergency management agencies, party - government authorities, the military authorities, State Defense Committee, of the ICTs, organization of ICT activities, GKO order

Публикация подготовлена в рамках реализации проекта РГНФ № 15-03-00624 «Источниковедение истории государства и права России (1917 - 1990-е гг.)

В условиях Великой Отечественной войны в 1941 - 1945 гг. действовала специально созданная система управления, в которой главенствующее положение с 30 июня 1945 г. по 4 сентября 1945 г. занимал Государственный Комитет Обороны. История деятельность ГКО весьма интереса и показательна, поскольку этот орган отразил особенности и соединил в своей организации два начала - партийное и государственное, характерные для механизмов управления в советском обществе. Но, одновременно, это и уникальный опыт создания, организации и обеспечения достаточно эффективного управления в военное время.

В рамках данной статьи остановимся на вопросах создания и места ГКО в системе партийного и государственного управления в период Великой Отечественной войны, особенностях его деятельности и издаваемых актов, а также на состоянии исследованности проблематики и доступности рассекреченных в начале 2000-х гг. документов ГКО.

Создание Государственного Комитета Обороны было связано с тем, что начало Великой Отечественной войны показало со всей очевидность - предвоенная командно-административная система управления даже в условиях военно-мобилизационного направленности ее ориентации и деятельности не была в состоянии противостоять крупномасштабной военной агрессии фашисткой Германии. Требовалась перестройка всей системы политического и государственного управления СССР, создание в стране новых чрезвычайных органов власти, способных обеспечить комплексную и согласованную управляемость фронтом и тылом и «в наикратчайшие строки превратить страну в единый военный лагерь». На второй день войны был создан орган высшего коллективного стратегического руководства действующей армией - Ставка Главного командования. И хотя Ставка «имела все полномочия в стратегическом руководстве войсками и силами флота, однако не имела возможности осуществлять властно-распорядительные функции в сфере гражданского управления». Ставка также «не могла выступать в качестве координирующего начала в деятельности гражданских властных и управленческих структур в интересах действующей армии, что, естественно, затрудняло стратегическое руководство войсками и силами флота». Положение на фронте стремительно ухудшалось и это «подталкивало высшее партийно-государственное руководство СССР к образованию властной структуры, которая могла бы стать по статусу выше не только Ставки Главного командования, но и всех руководящих партийных инстанций, органов государственной власти и управления». Решение о создании нового чрезвычайного органа рассмотрело и утвердило своим постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) .

Создание ГКО оформило совместное постановление Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) от 30 июня 1941 г. Оно устанавливало два принципиально важных положения: «Сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках Государственного Комитета Обороны» (п. 2) и «Обязать всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государственного Комитета Обороны» (п. 2). Состав ГКО представлял руководство партии и государства - члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК ВКП(б): И.В. Сталин (председатель), В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков, Л.П. Берия. Последующие изменения в составе ГКО произошли в ком же кадровом ключе: в 1942 г. в состав комитета вошли Н.А. Вознесенский, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, а в 1944 г. Н.А. Булганин сменил К.Е. Ворошилова. ГКО был упразднен указом Президиума Верховного Совета от 4 сентября 1945 г. с формулировкой - «В связи с окончанием войны и прекращением чрезвычайного положения в стране признать, что дальнейшее существование Государственного Комитета Обороны не вызывается необходимостью, в силу чего Государственный Комитет Обороны упразднить и все его дела передать Совету Народных Комиссаров СССР» .

Следует заметить, что создание ГКО не было исключительным явлением в отечественной истории государства и права. Его организацию можно рассматривать в контексте определенной преемственности в создания подобных чрезвычайных и специальных органов в истории нашей страны . Они существовали в Российской империи, а затем и на более ранних этапах существования РСФСР и СССР. Так, например, в России был создан 8 июня 1905 г. и действовал до 12 августа 1909 г. Совет государственной обороны , а в ходе Первой мировой войны было создано Особое совещание для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства (1915-1918 гг.) . После Октябрьской революции 1917 г. в числе политико-управленческих структур советской власти существовали: Совет Рабочей и Крестьянской Обороны (1918-1920 гг.), Совет Труда и Обороны (1920-1937 гг.) , Комитет обороны при СНК СССР (1937 - июнь 1941 гг.) .

Место Государственного Комитета Обороны в системе партийного и государственного управления СССР в период Великой Отечественной войны определялось его характеристиками как сложного по своей политико-управленческой природе органа - в нем одновременно сочеталось и партийное руководство, и государственное управление страной. При этом главным является вопрос о сохранении или об отказе в условиях войны от прежней, сложившейся к началу 1940-х гг. административно-командной системы партийно-советского управления в стране. Ее фактически представляло одно лицо - В.И. Сталин, который опирался на узкий круг партийных функционеров и одновременно руководителей высших органов государственной власти и управления, входящих в состав Политбюро и ЦК ВКП(б).

В исследованиях деятельности ГКО отмечается и акцентируется внимание на одной важной его особенности, состоящей в том, что ранее существовавшие советские чрезвычайные органы, в отличие от ГКО, в условиях войны не заменяли деятельность партийных органов. По этому поводу Н.Я. Комаров подчеркивает, что «чрезвычайные органы власти в годы гражданской и Великой Отечествен-ной войн весьма существенно различались, и прежде всего по методам деятельности. Главной особенностью Совета Рабочей и Крестьянской Обороны было то, что он не подменял собой партийные, правительственные и военные органы. Принципиальные вопросы ведения вооруженной борьбы рассматривались в то время на Политбюро и пленумах ЦК, на съездах РКП(б), на заседаниях Совнаркома. В годы Великой Отечественной войны никаких пленумов, а тем более съездов партии не проводилось, все кардинальные вопросы решались Государственным Коми-тетом Обороны. Вставшие со всей остротой на повестку дня задачи укрепления обо-роноспособности страны рассматривались Сталиным в теснейшем единстве политиче-ских, экономических и военных сфер, что давало возможность, с точки зрения председателя ГКО, концентрировать политические и военные усилия страны на реше-нии неотложных проблем защиты нашего государства, на повышении боеспособности армии и флота. Этим, наконец, обеспечивалась реальность воплощения в жизнь един-ства политического, экономического и военного руководства всей системой социали-стических общественных отношений» .

На поставленный вопрос более убедительно отвечают коллектив авторов новейшего исследования - «Великая Отечественная война 1941-1945 гг.» (2015 г.). Рассматривая место «Политбюро ЦК ВКП(б) в системе стратегического руководства страной и вооруженными силами» в 11 томе указанного издания, подготовивший его коллектив авторов отмечает: «Политбюро передало властные функции новому чрезвычайному органу власти - ГКО… И.В. Сталин и его ближайшие соратники, возложив всю власть на ГКО и войдя в его состав, тем самым коренным образом изменили властную структуру в стране, систему государственного и военного управления. Фактически все решения ГКО, Политбюро ЦК ВКП(б), СНК СССР, проекты указов Президиума Верховного Совета СССР утверждались узким кругом государственных деятелей: В.М. Молотовым, Г.М. Маленковым, Л.П. Берией, К.Е. Ворошиловым, Л.М. Кагановичем, а затем И. В. Сталин принимал решение, от имени какого органа целесообразно оформить тот или иной распорядительный документ». Также подчеркивается, что и в новых условиях управления страной «главенствующая роль и в ГКО, и в Ставке Верховного главнокомандования принадлежала членам Политбюро. Так, в состав ГКО входили все члены Политбюро, за исключением Н.А. Вознесенского, а в Ставке Политбюро было представлено тремя членами высшего партийного органа: И.В. Сталиным, В.М. Молотовым и К.Е. Ворошиловым. Соответственно, постановления ГКО фактически являлись также и постановлениями Политбюро ЦК ВКП(б). … Члены Политбюро, ГКО и Ставки, представляя единый государственно-политический и стратегический центр руководства страной, владели всей доступной информацией о положении дел в стране и на фронте, поэтому могли оперативно решать неотложные вопросы. Благодаря этому процесс принятия важных решений значительно ускорился, что положительно сказалось на общей ситуации на фронте и в тылу. Несмотря на нарушение принципов внутрипартийной демократии, подобный подход был оправдан спецификой военного времени, когда на первое место выдвинулись вопросы организации обороны страны и мобилизации всех сил на отпор врагу». При этом «решающее слово как в Политбюро, так и в ГКО оставалось за главой страны» .

Указанное позволяет говорить о партийно-государственной природе ГКО, в создании и деятельности которого отразилась окончательно сложившаяся в 1930-е гг. система управления страной, в которой главенствующую роль играла ВКП(б) в лице ее Генерального секретаря И.В. Сталина и членов Политбюро, а советское государство выступало как механизм законодательного оформления и реализации политических решений партии. ГКО в первую очередь являлся ч резвычайным органом партийного руководства в в условиях войны и его деятельность вполне отвечала принципам сочетания общего партийного руководства страной и использования советского государственного аппарата для реализации решений партии Это кардинально не меняло прежний стиль руководства страной - ГКО являлся прежде всего органом, хотя и чрезвычайным, именно политического, партийного руководства, комитет обсуждал и принимал решения по основным вопросам управления страной в условиях военного времени на уровне весьма ограниченного числа лиц, облеченных высшей партийной властью - «все должностные лица новообразованного органа были членами и кандидатами в члены Политбюро ЦК ВКП(б)». ГКО как чрезвычайный орган государственного управления характеризовался тем, что в нем на уровне руководителей высших органов государственной власти и управления, занимавших в них ключевые посты, сосредотачивались направления организационно-управленческой деятельности. Это также проявилось и в организации деятельности ГКО - для реализаций принятых им решений были задействована вся система военного и гражданского управления. При этом ГКО являлся «центром чрезвычайной власти и управления, наделенным особыми полномочиями» и выступал как «главная структура, в том числе в системе органов стратегического руководства страной и ее вооруженными силами, постановлениям и распоряжениям которого придали статус законов военного времени, обязательных для всех». При этом следует учитывать справедливое замечание военных историков, что «специальные чрезвычайные государственные органы, создаваемые в связи с острой необходимостью военного времени, действовали и видоизменялись в связи с осознанной потребностью. Затем они оформлялись соответствующим законодательным порядком (постановлением ГКО), но без изменения Конституции СССР. При них учреждались новые руководящие должности, исполнительные и технические аппараты, в творческих поисках вырабатывалась технология чрезвычайного управления. С их помощью удавалось оперативно решать наиболее злободневные проблемы» .

Направления и организация деятельности ГКО сочетали принципы коллегиальности при обсуждении вопросов и единоначалия при принятии решений, а сам комитет выступал «как мозговой центр и механизм перестройки страны на военный лад». При этом «главным направлением деятельности ГКО была работа по переводу Советского государства с мирного на военное время». Деятельность комитета охватывала сложнейший комплекс вопросов практически по всем направлениям политического и государственного управления страной в условиях военного времени .

В организации и деятельности ГКО главенствующая роль принадлежала его председателю - И.В. Сталину, который в период войны сосредоточил в своих руках все ключевые партийно-государственные посты и одновременно являлся: председателем ГКО, Верховным главнокомандующим, председателем Ставки ВГК, Генеральным секретарем ЦК ВКП(б), членом Политбюро ЦК ВКП(б), членом Оргбюро ЦК ВКП(б), членом ЦК ВКП(б), председателем СНК СССР, народным комиссаром обороны СССР, председателем Транспортного комитета ГКО. И.В. Сталин и его заместитель В.М. Молотов «осуществляли не только руководство деятельностью этого чрезвычайного органа, но и стратегическое руководство страной, вооруженной борьбой и войной в целом. Все постановления и распоряжения Государственного Комитета Обороны выходили за их подписями. При этом В.М. Молотов еще и как нарком иностранных дел руководил внешнеполитической деятельностью страны» Военные историки обращают внимание и на преимущества единоначалия в условиях войны и подчеркивают, что «получив неограниченные полномочия, И. В. Сталин смог рационально использовать их: он не только объединил, но и реализовал огромный военно-политический, административно-распорядительный потенциал государственной власти и управления в интересах достижения стратегической цели - победы над нацистской Германией и ее союзниками» .

Члены ГКО были закреплены за наиболее ответственными направлениями работы. На первом заседании ГКО - 3 июля 1941 г. - «были утверждены семь постановлений Государственного Комитета Обороны об ответственности за порученный участок каждого члена ГКО. … Члены ГКО Г.М. Маленков, К.Е. Ворошилов и Л.П. Берия наряду со своими основными обязанностями в СНК СССР, наркоматах и ЦК ВКП(б) по линии ГКО получали новые постоянные или временные поручения». Берия в оборонно-промышленном блоке курировал наркоматы (минометного вооружения, боеприпасов танковой промышленности), а также в соответствии с постановлением ГКО от 29 августа 1941 г. был назначен уполномоченным ГКО по вопросам вооружения и был ответственен «за выполнение и перевыполнение промышленностью планов производства всех видов вооружения». Г.М. Маленков руководил производством всех типов танков. Маршал К.Е. Ворошилов занимался военно-мобилизационной работой. По мере необходимости поручения перераспределялись между членами комитета .

При ГКО создавались и действовали рабочие группы и структурные подразделения. Рабочие группы явились первыми структурными элементами аппарата ГКО и составляли коллектив квалифицированных специалистов - 20-50. Более устойчивыми структурными подразделениями ГКО являлись создаваемые по мере необходимости комитеты, комиссии, советы, группы, бюро. В составе комитета действовали: Группа уполномоченных ГКО (июль - декабрь 1941 г.), Комитет по эвакуации (16 июля 1941 - 25 декабря 1945 г.), Комитет по эвакуации из прифронтовых зон продовольствия и промтоваров (с 25 сентября 1941 г.), Трофейная комиссия (декабрь 1941 — 5 апреля 1943 г.), Комитет по разгрузке железных дорог (25 декабря 1941 - 14 февраля 1942 г.), Транспортный комитет (14 февраля 1942 - 19 мая 1944 г.), Оперативное бюро ГКО (с 8 октября 1942 г.), Трофейный комитет (с 5 апреля 1943 г.), Совет по радиолокации (с 4 июля 1943 г.), Особый комитет по вопросам репараций (с 25 февраля 1945 г.), Специальный комитет по вопросам использования атомной энергии (с 20 августа 1945 г.) .

Особое значение в организационной структуре ГКО имел институт его уполномоченных, которые как представители комитета направлялись на предприятия, в прифронтовые районы и т.д. Военными историками отмечается, что «учреждение института уполномоченных ГКО стало мощным рычагом выполнения не только его постановлений. На крупных предприятиях кроме уполномоченных ГКО работали парторги ЦК ВКП(б), комсорги ЦК ВЛКСМ, полномочные представители НКВД, уполномоченные ВЦСПС. Иными словами, была целая армия контролеров по вопросам исполнительской дисциплины. Отметим, что чаще всего уполномоченные ГКО, обладавшие несопоставимо большими правами и возможностями, чем руководители предприятий, оказывали им неоценимую практическую помощь. Но встречались и такие, кто, не вникнув в технологические процессы производства, действуя запугиванием и угрозами, вносил неразбериху. В таких случаях обоснованный доклад председателю ГКО быстро разрешал конфликтную ситуацию» .

Территориальными структурами ГКО являлись Городские комитеты обороны - местные чрезвычайные органы власти, решение о создании которых комитет принял 22 октября 1941 г. Городские комитеты обороны создавались по решению ГКО, были исключительно ему подведомственны и имже утверждались их наиболее важные решения. Исследователи деятельности ГКО отмечают, что «городские комитеты обороны имели право объявлять город на осадном положении, проводить эвакуацию жителей, давать предприятиям специальные задания по выпуску вооружения, боеприпасов, снаряжения, формировать народное ополчение и истребительные батальоны, организовывать строительство оборонительных сооружений, проводить мобилизацию населения и транспорта, создавать или упразднять учреждения и организации. В их распоряжение были переданы милиция, формирования войск НКВД и добровольческих рабочих отрядов. В условиях критически тяжелой обстановки местные чрезвычайные органы власти обеспечивали единство управления, объединяя гражданскую и военную власть. Они руководствовались постановлениями ГКО, решениями местных партийных и советских органов, военных советов фронтов и армий. При них также существовал институт уполномоченных, для срочного решения военных вопросов создавались оперативные группы, широко привлекался общественный актив» .

Давая общую оценку организации деятельности ГКО, военные историки подчеркивают: «Наиболее характерными чертами развития ГКО являлись: вынужденная необходимость и некоторая спонтанность создания его организационно-функциональных структур; отсутствие опыта формирования и структурного развития подобного органа власти; руководство структурным развитием ГКО со стороны первого лица партии и государства - И.В. Сталина; отсутствие органов прямого подчинения; руководство действующей армией, обществом и народным хозяйством через постановления, имевшие силу законов военного времени, а также через конституционные органы власти; использование структур высших органов партийной, государственной и исполнительной власти СССР в качестве исполнительного и технического аппаратов; отсутствие заранее официально утвержденных задач, функций и полномочий ГКО и его аппарата» .

Постановления и распоряжения ГКО документально оформляли его решения. Их подготовка специально не регламентировалась: в зависимости от сложности рассматриваемых вопросов они решался максимально оперативно или проблема изучалась и в необходимых случаях запрашивались и заслушивались представленные от соответствующих органов гражданского или военного управления письменные доклады, сведения, предложения и др. документы. Затем происходило обсуждение вопросов членами комитета и принимались по ним решения. При этом ряд решений, которые преимущественно относились к компетенции СНК, принимал единолично и В.И. Сталин. Принятые решения до конца 1942 г. оформлял А.Н. Поскрёбышев (заведующий Особым отделом ЦК), а затем - Оперативное бюро ГКО. Постановления ГКО подписывал И.В. Сталин, а оперативные директивные документы (распоряжения) имели право подписывать и другие члены комитета. При этом следует отметить, что Политбюро предварительно не рассматривало и не утверждало решения ГКО, хотя за Политбюро сохранялось предварительное рассмотрение и утверждение проектов постановлений ЦК ВКП(б), совместных постановлений СНК СССР и ЦК ВКП(б), а также отдельных решений Секретариата и Оргбюро ЦК партии .

Постановления и распоряжения ГКО не подлежали публикации - они имели гриф «Совершенно секретно», а отдельные акты дополнялись и грифом «Особой важности». Лишь некоторые постановления ГКО доводились до населения - публиковались в отрытой печати. Всего за период деятельности ГКО с 30 июня 1941 по 4 сентября 1945 г. (1629 дней работы) последовало 9971 постановление и распоряжение ГКО. «Они охватывают все стороны деятельности государства в ходе войны. Содержание документов, как правило, зависело от складывавшейся военно-политической обстановки на советско-германском фронте, в стране и мире, военно-политических и стратегических целей операций, кампаний и войны в целом, а также от состояния собственной экономики». Постановлений и распоряжения ГКО после их подписания направлялись для исполнения наркомам, первым секретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов

Изучение деятельности ГКО до начала 2000-х гг. ограничивалось доступностью источниковой базы - засекреченностью документов комитета, что ограничивало и возможности исследований. Но и при этом историки и историки права в той или иной мере обращались к истории ГКО, освещали в доступных им пределах отдельные стороны деятельности ГКО . В этом отношении интересны исследования Н.Я. Комарова - в 1989 г. в Военно-историческом журнале была опубликована его статья «Государственный Комитет Обороны постановляет … Некоторые вопросы организационного строительства и укрепления боевой Советской Армии в годы Великой Отечественной Войны» , которая обозначила принципиальную позицию и осветила основные стороны деятельности ГКО. В 1990 г. увидела свет его работа документального характера «Государственный Комитет Обороны постановляет: Документы. Воспоминания. Комментарии» .

Проведение работ по рассекречиваю документов в 1990 - начале 2000 гг. обеспечило доступ исследователей к ранее закрытым архивным документам. Последнее отразилось на повышении исследовательского интереса к изучению ГКО - появились посвященные его деятельности работы, а также публикации документов . Среди них интерес представляет работа Ю.А. Горькова - «Государственный Комитет Обороны постановляет… (1941—1945). Цифры, документы» (2002 г.), основанная на закрытых ранее материалах Архива президента РФ, Центрального архива Министерства обороны, личных архивах И.В. Сталина, Г.К. Жукова, А.М. Василевского, А.И. Микояна и позволяющее понять диапазон направлений и содержание деятельности ГКО. В 2015 г. увидела свет уникальная по насыщенности материалом и уровню анализа работа коллектива военных историков - «Государственный Комитет Обороны в системе чрезвычайных органов стратегического руководства страной и вооруженными силами», вошедшая 11 том («Политика и стратегия Победы: стратегическое руководство страной и Вооруженными силами СССР в годы войны») двенадцатитомного издания «Великая Отечественная война 1941-1945 гг.» в (М., 2011-2015) . Не останавливаясь на характеристике данного издания, отметим, что деятельность ГКО впервые получила системное научное исследование в контексте функционирования всего механизма партийного, военного, гражданского управления в стране.

Потенциал исследования документов о деятельности ГКО далеко не исчерпан. В настоящее время материалы ГКО в основном открыты и находятся на хранении в Российском государственном архиве социально-политической истории (ране Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС) - фонд 644. Не рассекречены лишь 98 постановлений и распоряжений ГКО и частично еще 3 документа. На сайте Федерального архивного агентства РФ представлены списки доступных для исследователя документов ГКО .

Итак, Государственный Комитет Обороны был образован как чрезвычайный партийно-государственный орган, возглавивший систему государственного управления СССР в условиях Великой отечественной войны в 1941-1945 гг. Изучение его деятельности отразилось в исследованиях историков и историков права 1960-1990-х гг., посвященных организации управления в стране в условиях Великой отечественной войны, но они были крайне ограничены в источниковой - материалы о деятельности ГКО преимущественно были засекречены. Эта ограниченность исследовательских возможностей работы с документами о деятельности ГКО преодолена в 2000-е гг. со снятием грифа секретности, что обеспечило появление новых работ и создало возможности для воссоздания как истории деятельности ГКО, так и картины управления в СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в целом.

Библиография

Создание ГКО

Действия Сталина в первые дни войны можно назвать лихорадочными, беспорядочными и реактивными. Не владея ситуацией, не умея руководить войсками, Сталин пытался просто что-то предпринять, потому что ничего не делать было невозможно. В основном это были отчаянные и неадекватные попытки нанести контрудар, которые часто, если не в большинстве случаев, ухудшали положение и вызывали новые жертвы.

Сталин, судя по всему, вполне осознавал, как велика была угроза, нависшая над страной. Существуют убедительные доказательства того, что уже в первые дни войны Сталин пытался договориться с Гитлером, уступив ему ряд советских территорий на западе СССР в обмен на прекращение боевых действий. По поручению Сталина Берия организовал встречу своего представителя с посланником союзной Германии Болгарии. Перед дипломатом с надеждой на передачу Гитлеру были поставлен вопрос об условиях мира: на какие территории претендует Германия? Судьба этой инициативы неизвестна. Скорее всего, болгарский посланник просто не стал ввязываться в посредничество. Однако такое прощупывание почвы говорит о многом. Даже если это был маневр, направленный на то, чтобы ослабить наступательный порыв немцев, очевидно, что Сталин осознавал угрозу поражения.

Об этом же свидетельствовали и другие факты. Наряду с широкой мобилизацией в Красную армию и подготовкой новых рубежей обороны уже в первые дни войны началась массовая эвакуация. Причем вывозу подлежали не только население и материальные ресурсы из фронтовых районов. Осуществлялась секретная, но очень показательная эвакуация столицы, все еще находившейся на значительном отдалении от боевых действий. 27 июня 1941 года Политбюро утвердило постановление о срочном (в трехдневный срок) вывозе из Москвы государственных запасов драгоценных металлов, драгоценных камней, Алмазного фонда СССР и ценностей Оружейной палаты Кремля. 28 июня столь же срочно было решено эвакуировать денежные знаки из московских хранилищ Госбанка и Госзнака. 29 июня принимается решение о переводе в тыл аппаратов народных комиссариатов и других руководящих учреждений. 2 июля Политбюро постановило вывезти в Сибирь саркофаг с телом Ленина, 5 июля – архивы, прежде всего архивы правительства и ЦК партии.

Один из функционеров, вызванный днем 26 июня к Сталину, вспоминал: «Сталин выглядел необычно. Вид не просто усталый. Вид человека, перенесшего сильное внутреннее потрясение. До встречи с ним я по всяким косвенным фактам чувствовал, что там, в приграничных сражениях, нам очень тяжко. Возможно, назревает разгром. Увидев Сталина, я понял, что худшее уже случилось». Последующие несколько дней не принесли облегчения. Сталин все в большей мере осознавал тщетность своих приказов и степень неуправляемости армии.

Всего через неделю после начала войны в Москву стали поступать тревожные известия о тяжелейшем положении Западного фронта и сдаче столицы Белоруссии Минска. Связь с войсками в значительной мере была утрачена. В Кремле наступила тяжелая пауза. 29 июня впервые с начала войны в кремлевском кабинете Сталина не было зафиксировано заседаний. По свидетельству Микояна, вечером у Сталина собрались Молотов, Маленков, Микоян и Берия. Скорее всего, встреча состоялась или в кремлевской квартире Сталина, или на его даче. Сталин позвонил Тимошенко. Вновь безрезультатно. Военные не владели ситуацией. Встревоженный Сталин нарушил привычный распорядок и предложил членам Политбюро поехать в Наркомат обороны. Здесь он лишний раз убедился в том, что катастрофа приобрела огромные размеры. Сталин обрушился на генералов с упреками и обвинениями. Не выдержав напряжения, начальник Генерального штаба Жуков разрыдался и выбежал в соседнюю комнату. Успокаивать его отправился Молотов. Эта сцена, видимо, отрезвила Сталина. Он понял, что давить на военных бесполезно. Выходя из здания Наркомата обороны, Сталин, по свидетельству Микояна и Молотова, сказал: «Ленин оставил нам великое наследие, мы – его наследники – все это просрали».

Крепкие выражения и грубость для Сталина не были редкостью. Однако в данном случае они отражали действительно высокую степень смятения. Из Наркомата обороны Сталин, судя по всему, уехал на дачу.

На следующий день, 30 июня, Сталин не появился не только в своем кремлевском кабинете, но вообще в Москве. В ситуации нараставшей катастрофы такая самоизоляция могла иметь критические последствия. Огромная управленческая машина, выстроенная под Сталина, в его отсутствие неизбежно давала сбой. Нужно было что-то делать. Инициативу взял на себя Молотов, старший в неформальной иерархии членов Политбюро. По словам Микояна, Молотов заявил: «У Сталина такая прострация, что он ничем не интересуется, потерял инициативу, находится в плохом состоянии». Косвенно это подтвердил много лет спустя сам Молотов в беседах с Чуевым: «Дня два-три он не показывался, на даче находился. Он переживал, безусловно, был немножко подавлен». Очевидно, что память изменила Молотову в деталях: Сталин оставался на даче более короткий срок, чем два-три дня. Однако в условиях катастрофического начала войны даже короткое отсутствие вождя, естественно, воспринималось как критическое.

Встревоженный Молотов решил действовать. Он вызвал на совещание Берию, Маленкова и Ворошилова. Речь, конечно, не шла о формальном или фактическом оттеснении Сталина от власти. Соратники ломали голову над тем, как «выманить» Сталина с дачи, заставить его вернуться к делам. Задача была непростой. Заведенный порядок не предполагал визитов на сталинскую дачу без приглашения. В чрезвычайной ситуации такой несанкционированный визит мог восприниматься Сталиным особенно болезненно. Не менее сложно было сформулировать причину такой поездки. Открыто сказать Сталину, что его депрессия угрожает безопасности государства, никто бы не решился. Однако поднаторевшие в политических интригах члены Политбюро придумали блестящий ход. Они решили все вместе (обязательно вместе!) поехать к Сталину и предложить ему проект создания высшего органа власти на военный период – Государственного комитета обороны во главе с самим Сталиным. Помимо Сталина, в ГКО предлагалось включить четверку разработчиков проекта. Молотов назначался первым заместителем председателя ГКО.

Теперь все получалось гладко и убедительно. Для визита к Сталину существовала веская причина, никак не связанная с тем, что он не появлялся на рабочем месте. Предложение о создании ГКО во главе со Сталиным демонстрировало не только решимость продолжать борьбу, но и преданность соратников вождю. Коллективная поездка позволяла сгладить возможное негодование Сталина.

Когда план был согласован Молотовым, Маленковым, Ворошиловым и Берией, в кабинет Молотова позвали Микояна и Вознесенского. Они были двумя членами руководящей группы, которых «четверка» решила не включать в ГКО. Однако на дачу к Сталину Микоян и Вознесенский, демонстрируя единство рядов, должны были поехать.

Рассказ о том, что произошло на сталинской даче, оставил Микоян. Сталина, по его словам, делегация застала в малой столовой, сидящим в кресле. Он вопросительно посмотрел на соратников и спросил, зачем они пришли. «Вид у него был спокойный, но какой-то странный», – вспоминал Микоян. Выслушав предложение о создании ГКО, Сталин согласился. Небольшое препирательство вызвал проект «четверки» о персональном составе ГКО, озвученный Берией. Сталин предложил включить в ГКО также Микояна и Вознесенского. Однако Берия, уполномоченный «четверкой», изложил аргументы «против» – кто-то должен остаться на руководстве в СНК. Сталин не стал возражать.

Публикация мемуаров Микояна в 1999 г., подготовленная его сыном С. А. Микояном, в данном фрагменте содержит многочисленные изменения и вписывания в первоначальный текст, сохранившийся в архиве. С. А. Микоян явно старался создать впечатление об испуге Сталина. С этой целью в оригинальные диктовки А. И. Микояна были вписаны такие фразы: «Увидев нас, он (Сталин. – О. Х. ) как бы вжался в кресло»; «у меня (Микояна. – О. Х. ) не было сомнений: он решил, что мы приехали его арестовывать». Однако важно помнить, что эти акценты добавлены позднее и не принадлежат Микояну.

Мог ли Сталин быть испуган? Как трактовать совещание на даче 30 июня? Несомненно, это был кризисный момент в развитии сталинского единовластия. Как бы аккуратно ни вели себя сталинские соратники, они нарушили важные правила политического протокола диктатуры. Члены Политбюро приехали к Сталину, предварительно сговорившись между собой и по собственной инициативе. Они предложили принять важнейшее решение и настаивали на его принятии в том виде, в котором согласовали между собой. Принципиальное значение имело формальное подтверждение роли Молотова как второго лица в государстве и невключение в состав ГКО Вознесенского, которого Сталин в мае 1941 г. назначил вместо Молотова своим первым заместителем в СНК. Фактически соратники Сталина давали понять ему, что перед лицом смертельной угрозы необходима консолидация руководства, сложившегося после Большого террора, что новые перетряски в верхах, которые Сталин затеял накануне войны, должны прекратиться. Это был уникальный эпизод. Он знаменовал собой временное изменение характера диктатуры, появление военного политического компромисса, который был чем-то средним между предвоенной тиранией и сталинской лояльностью начала 1930-х годов. Вынужденный для Сталина принцип компромиссных отношений в Политбюро действовал на протяжении почти всей войны.

Решение о создании ГКО, согласованное на даче у Сталина, на следующий день было опубликовано в газетах. Включение в состав ГКО только Сталина, Молотова, Берии, Ворошилова и Маленкова вовсе не означало, что остальные высшие руководители Политбюро утратили свое административное влияние. Микоян и Вознесенский выполняли важнейшие функции хозяйственного характера. Жданов полностью сосредоточился на обороне Ленинграда. Каганович в качестве наркома путей сообщения занимался железными дорогами, значение которых в условиях войны и эвакуации было трудно переоценить. В феврале 1942 г. Микоян, Вознесенский и Каганович были введены в состав ГКО.

Образование ГКО дало толчок дальнейшему сосредоточению в руках Сталина формальных атрибутов высшей власти. 10 июля 1941 г. Ставка Главного командования, которую возглавлял нарком обороны Тимошенко, была преобразована в Ставку Верховного командования под руководством Сталина. 19 июля решением Политбюро Сталин был назначен наркомом обороны, 8 августа – Верховным главнокомандующим. Все становилось на свои места. Сталин возвращался к народу и армии в его привычном образе единовластного лидера, решительного и уверенного в победе. Важнейшую роль в этом «возвращении Сталина» сыграла его известная речь по радио 3 июля.

В отличие от Молотова, который 22 июня выступал в здании Центрального телеграфа, расположенного рядом с Кремлем, Сталин потребовал, чтобы трансляция его речи была организована прямо из Кремля. Перегруженные делами связисты были вынуждены исполнять эту бессмысленную прихоть. В здание Совета народных комиссаров срочно протянули кабели. Сталин, сидевший за столиком с микрофонами и бутылкой боржоми, зачитал выступление. Это обращение Сталина к народу было во многих отношениях уникальным. «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!» – уже это начало речи было непривычно и совсем не в сталинском стиле. Его специально отметили и запомнили многие современники событий. Прильнув к приемникам или вчитываясь в строки газетного репортажа, люди искали в словах Сталина ответ на главный вопрос: что будет дальше, как скоро закончится война? Однако ничего обнадеживающего Сталин не сообщил. Существенно преувеличив потери германской армии («лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты»), Сталин был вынужден признать, что «дело идет […] о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР». Тревожно звучали сталинские призывы к народу осознать «всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране», организовать партизанскую борьбу в тылу немцев, создавать отряды народного ополчения, вывозить или уничтожать все материальные ресурсы с территорий, которым угрожает захват противником. Сталин объявил начавшуюся войну всенародной и отечественной. Из всего этого следовал очевидный вывод – война будет тяжелой и долгой.

Пока же народу и особенно армии нужно было хоть как-то объяснить причины катастрофы, указать на очередных «козлов отпущения». Долго искать не пришлось. Вскоре было объявлено о полном развале Западного фронта и ошибках его руководства во главе с генералом Д. Г. Павловым, что однозначно говорило о направлении показательных репрессий. Павлов и ряд его подчиненных были преданы суду и расстреляны. Приказами, подписанными Сталиным, об этом широко оповестили армию.